Все было кончено. Руины домов, тела костеруких, шардевкатранов, южан… Эгин подошел к растерзанному шардевкатраном южанину и сорвал забрало с его лица. На Эгина глядел невидящим взором главный конюх гиазира Багида Вакка. Ну сыть Хуммерова!

Да. На этот раз южане чуть было не переиграли Свод Равновесия. Он, Эгин, аррум Опоры Вещей, имел возможность три с половиной недели назад вот прямо здесь, на этой же кривой вайской улице положить конец всем тем ужасным и кровавым событиям, что обрушились на Медовый Берег вместе с изломом лета. В тот день когда он, Эгин, вышел из дома Люспены после сумбурной любовной схватки, когда к нему подошел этот малый и молодцевато гаркнул: «Вам письмо от милостивого гиазира Багида Вакка!» Тогда ему было достаточно одного удара меча, чтобы Багид Вакк, безвольная марионетка, остался без своего кукловода. Чтобы замерли замерзшими тараканами, предельно уйдя в небытие, костерукие. Чтобы остались жить Гнук, Есмар, многие горцы и десятки людей Багида. Но теперь южанин обрел свою смерть. Как, впрочем, и шардевкатраны, и их зловещие коконы. Возможно, все опять вышло к лучшему.

– Ты знал его, – скорее утвердительно, нежели вопросительно сказал Лагха.

Эгин молча кивнул. Потом он посмотрел на юг.

Хвала Шилолу, что подходы к Медовому Берегу столь мелководны! Хвала Шилолу, что Вая никогда не была и не будет великим варанским портом! Хвала Шилолу, что все это закончилось.

Так думал Эгин, созерцая корабли южан, замершие в лиге от берега. Сорок галер и двадцать «черепах», прикованных к галерам длинными цепями. Неутопимые, несжигаемые, непобедимые корабли Ихши. И вся эта сокрушительная мощь, которая была призвана обрушиться на корабли Свода, теперь совершенно бесполезна. Ибо ей не было в море достойных противников. А шардевкатран – свирепая и послушная боевая машина – был здесь, на берегу, сильнее чем многие тысячи панцирных пехотинцев. По крайней мере, пока нет солнца. А оно, возможно, не покажется до самого вечера. А потом придет ночь. Ночь – совсем хорошо, ибо ночью шардевкатран втройне хозяин положения.

И когда Эгин уже собирался осведомиться у гнорра, не пора ли им убираться отсюда восвояси, к горцам, а оттуда через горы – в Старый Ордос, ибо все уже кончено…

Над «черепахами» раскатились слышные даже здесь, на берегу, мерные удары боевых барабанов. И сразу же вслед за этим железные драконы на носах «черепах» противоестественно откинули назад мощные, по-лебединому изогнутые шеи, а под ними открылись зияющие черной пустотой провалы.

Захрипели сигнальные трубы. Двадцать «черепах» разом исторгли двадцать детенышей – широкие, неуклюжие, но очень вместительные деревянные баркасы, соскользнувшие в воду по наклонным направляющим. Оказавшись в воде, баркасы ощетинились веслами и двинулись по направлению к Медовому Берегу.