– «Нимфа»-то уезжает! – не веря своим глазам, воскликнул Никита. – Вот это да! С чего бы это?!

– С чего? Я тебе рассказывала, как начальник рекламы пожарный багор в ихнего предводителя метнул? – поинтересовалась у него Сати. – Вот то-то… А там, на пожарном-то щите еще много чего висит: и лом, и лопата и, между прочим, топор настоящий. Вот «Нимфа», видать, и решила съехать – от греха подальше…

Никита понимающе кивнул:

– Нимфа-шмимфа… Накала борьбы не выдержали, слабаки!

Он посмотрел на окна рекламного отдела газеты: там, судя по всему, царило веселье. За стеклом мелькало торжествующее лицо начальника отдела, менеджеров, потом на крыльце появился Порфирий Петрович, одетый почему-то в китель с погонами генералиссимуса, обвешанный бутафорскими орденами, с трубкой в руке и приветливо помахал Сати и Никите.

Свадебный фотограф Адольфыч сидел под деревом возле городских прудов и ждал. В воде возле берега лежали две бутылки пива. Адольфычу очень хотелось выпить, но он твердо решил во что бы то ни стало дождаться друга, чтобы пить не просто так, а за приятной беседой. Приятель все не шел, и Адольфыч, коротая время, вспоминал его рассказы. Ему казалось, что приоткрылась дверь в какой-то неведомый сказочный мир, яркий, красочный, насквозь продуваемый солеными морскими ветрами. Там в синем небе кружил дракон, по морю бежали парусные корабли, и ветер играл пестрыми флагами на башнях. И от этого взрослый человек Адольфыч чувствовал себя совсем как в детстве, когда еще не разучился верить в чудеса.

Он подпер ладонью щеку и принялся терпеливо ждать.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

Днем в трактире «Усталый путник» было немноголюдно – пара пожилых степенных купцов отдавали должное жареной свинине, несколько усталых паломников чинно вкушали вареные овощи, да сидел возле окна человек в темном дорожном плаще, неспешно потягивая пиво из глиняной кружки.

Толстый румяный трактирщик оглядел зал: да, посетителей пока что негусто, но не беда, зато вечером-то, как обычно, яблоку негде будет упасть! Готовили в «Путнике» отменно, пиво варили хорошее, да и стоял трактир на бойком месте – прямо на въезде в столицу, так что жаловаться грех – дела шли прекрасно.

Пользуясь свободной минутой, хозяин прошел за стойку и принялся царапать что-то на куске пергамента, время от времени покусывая перо и бдительно приглядывая за мальчишками-подручными, шнырявшими по трактиру – кто с грязной посудой, кто с охапкой дров.

– У паломников, что идут к месту святынь, очистительный пост, – доложил один из мальчишек. – Что им подать?

– «Что им подать, что им подать»! – беззлобно проворчал толстяк, обмакивая перо в чернильницу, сделанную из рога буйвола. – Околачиваешься в моем трактире почти полгода, пора бы уже и запомнить. Подай овощи, яйца и лепешки. Можешь добавить сыр. И упаси небо предлагать им мясо или рыбу! Ясно?! – Он сурово сдвинул брови.