– Но и этого достаточно для того, чтобы с этой минуты считать аррума Опоры Вещей Иланафа покойником, ― бесстрастно и твердо сказал Лагха.

– Значит, так и будем считать. ― Знахарь, потерявший интерес к теме, заторопился к двери. ― Я пойду поговорю с Эгином и заодно распоряжусь от твоего имени насчет его пожитков.

И, послав воздушный поцелуй в сторону гнорра, Шотор добавил:

– Эх, красавчик, наслаждайся здоровьем! Я еще зайду попрощаться. Впрочем, зная вас, людей, уверен, что расстаемся мы ненадолго.

Альсим уже потушил светильник, когда в дверь постучали. Пьяный и в силу этого особенно легкомысленный Эгин беззаботно перевалился с боку на бок и сладко засопел. Альсим, нагой и сонный, на цыпочках подкрался к двери, льстя себе тем, что его передвижения наверняка останутся незамеченными. Он почти не сомневался, что ночной гость ― это один из соседей, тот самый хозяин трактата о метании криса с пламенеющим клинком, которому не терпится поделиться свежими новостями о прибытии смегов. «Это Знахарь, открывай!» ― прошептали из-за двери, и Альсим понял, что делиться свежими новостями придется ему. Если, конечно, не будет указаний сверху ничем ни с кем не делиться…

– Мне нужен Эгин, ― тихо сказал Знахарь, ввалившийся в комнату, не дожидаясь приглашений, которые застряли на кончике сонного языка Альсима.

– Он, изволите видеть, спит…

– Понятно, ― сказал Знахарь, водружая лампу на стол, заставленный чашками, кувшинами и тарелками с ореховой скорлупой. ― Значит, так, аррум. Ты сейчас надеваешь штаны и идешь на пристань считать корабли. Возвращаешься к рассвету. О результатах подсчетов можешь не докладывать. Все.

Альсим опрометью бросился к своей одежде, беспорядочной кучей громоздящейся у изножья его кровати, и, бросая на Знахаря тревожные взгляды, стал одеваться, не попадая всюду, куда можно не попадать, и застегивая все пряжки с третьего раза. Кто бы мог подумать, что этот Эгин окажется настолько важной птицей, что сам Знахарь Свода станет навещать его прямиком после визита к гнорру…

А в это время Знахарь распоряжался в их комнатушке весьма по-свойски. Первым делом бросил на пол холщовый мешочек из тех, какие в ходу в Опоре Вещей. Одним резким движением руки он смел со стола все, что на нем было. Затем разыскал в углу большой кувшин с водой для умывания и, встав над Эгином, принялся лить воду на голову, шею, грудь рах-са-ванна. Тонкой ледяной струйкой.

«Ну что твоя заботливая мамаша», ― хмыкнул Альсим и, чтобы не разозлить ненароком Знахаря, осторожно открыл дверь, протискиваясь в нее бочком, бочком. Когда пузатый кувшин опустел. Знахарь уселся на край эгиновской кровати и…