Бук помолчал, походил, и опять присел на край кровати.

— Вот что, Фрика. Вы правы. Оставайтесь сегодня в постели. Никого не принимайте. Никого, слышите?

— Да.

Бук встал и быстро вышел.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. УЛЕГВИЧ ВЕЛИКИЙ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. УЛЕГВИЧ ВЕЛИКИЙ

Молодой Фокс, четвертьфиналист турнира, с достоинством вошел в кабинет Фалкона и низко поклонился правителю. Фалкон добродушно кивнул и указал на кресло. Он был в хорошем настроении.

Молодежь приятнее старой гвардии. Старая гвардия — тот же Хок — угрюма и сурова, в них во всех есть какой-то неприятный аспект, какая-то неотвратимость. Молодые же полны оптимизма и энтузиазма. Немного опыта — и можно будет их начать посвящать в планы. Взять вот этого Фокса — глаза сверкают, лицо сияет. Он рад, что он здесь. Хок никогда ничему не рад. Обжора Комод рад только, когда он сидит в заведении.

— Слушаю вас, Фокс.

— Ночное заседание заговорщиков состоялось и прошло успешно, — рапортовал Фокс.

— Прекрасно. Просто говорильня, или было что-то новое?

— Было новое.

— Докладывайте.

Фокс сверился с листом бумаги, на котором чернели какие-то кодовые знаки.

— Даже не знаю, — сказал он. — Мои люди доложили о некоторых странностях, и сперва они, странности, показались мне абсурдными, но все свидетельства сходятся. Словом, вчерашнее заседание почтил своим присутствием лично Великий Князь Бук.

Фалкон благосклонно кивнул, не выразив удивления. Фокс понял, что Фалкон о чем-то уже осведомлен. Либо всегда подозревал, что Бук имеет отношение к заговору.

— Он произнес небольшую речь, — продолжал он, — в которой высказал некую любопытную теорию о ваших планах, господин мой.

— С удовольствием послушаю, — сказал Фалкон.

— Через три с половиной месяца наступает Год Мамонта, — сказал Фокс. — Все затаили дыхание в ожидании перемен.

— Это Бук так сказал?