Вошла Брун с подносом — кувшин и две дымящихся кружки.

— О, вот и дочь моя беспутная, — сказал Гор. — Вы ее не помните, ей года три было тогда, или пять.

— Ты вроде спать хотел, — сказала Брун недовольно.

— Это потому, что ты меня своим нытьем утомила. Удивительная способность — сидит и молчит, а на самом деле впечатление полное, что ноет и жалуется, причем противным, скрипучим таким тембром. Ладно, я посплю, я сегодня устал, а ты, не знаю, баню что ли гостю натопи, — добавил он по-славски. Очевидно, баня ассоциировалась у него со славами из Колонии Бронти. — Дура.

Гор поднялся и вышел.

Помолчали.

— Может, правда баню натопить? — спросила Брун.

— Я бы не отказался, — согласился Зигвард.

— Дрова я колоть не буду, — сварливо предупредила Брун. — Хотите баню — сами колите.

Зигвард рассмеялся.

— Хорошо, я наколю, — сказал он.

— Ничего смешного, — сказала Брун и хихикнула. — Ну, чего, показать, где топор? Или вы кладенцом своим дурацким колоть будете?

Они прошли в дальнее помещение, где Брун накинула шубу. Зигвард оставил шапку в гостиной.

Банная пристройка была точной копией славских бань — Гор, ко всему прочему, был еще и педант, и если что копировал, то точность соблюдалась в каждой детали.

Зигвард запахнулся в куртку, напялил рукавицы, и пожалел, что остатки волос — сзади гуще — не затянуты в хвост. От пота волосы сваляются и потемнеют, а тут рядом дама. Ну да ладно.

Установив полено вертикально, он взял топор, крутанул, подбросил, поймал, и смаху жахнул по полену. Топорище застряло в дереве. Он поднял топор вместе с поленом, развернул, размахнулся, и ударил — полено разлетелось на двое. Ему понравилось, и он очень скоро наколол целую кучу дров. Нести их в баню было менее интересно, но и с этим он справился быстро.

Брун развела огонь в печи, поколдовала над ним, загнала пинками три ведра внутрь парной из предбанника, потянулась, и сказала:

— Подождать надо, пока нагреется. Пойдем допьем.

Они допили горячую журбу. Зигвард рассказал историю про своего славского знакомого, который был женат одновременно на двух женщинах, имел от обеих детей, содержал обе семьи, и умудрялся обставить дело так, что никто ни о чем не догадывался. Брун искренне смеялась. Потом Зигвард спросил, была ли она замужем.

— Была, — сказала Брун.