Зигвард вздохнул.

— Нет ли у вас на примете пустующего особняка с садом и высоким забором? — спросил он.

— Есть.

— Возьмите несколько слуг, дворецкого, повара, и человек десять охраны. Отвезите Комода в особняк. Охрана останется с ним. Из особняка его пока не выпускать.

— Домашний арест, — сказал Хок.

— Вроде бы.

— Надолго?

— Какое вам дело?

— Просто любопытно.

— До тех пор, пока…

Он хотел сказать «пока вся Ниверия не будет наша», но во-время одумался. Хватить панибратствовать. Ишь, распустили языки! Философствуют! При Фалконе, небось, не философствовали.

— … пока вся Ниверия не будет моя, — заключил он.

— Ладно, — сказал Хок.

— Простите, как вы сказали?

— Я сказал — ладно.

— Это плохо, Хок. Это никуда не годится.

Они встретились взглядами.

— Я не Фалкон, — сказал Зигвард.

— Да, я заметил.

— Вы меня устраиваете, Хок, а когда я не буду больше нуждаться в вас, я не стану ломать вам суставы на колесе, не буду травить вас ядом, но отправлю в отставку и назначу вам очень хорошую пенсию. Вы перестанете быть охранником, но станете богатым землевладельцем. Но сердить меня я вам, Хок, не рекомендую. Вы — специалист по сиюминутности, а у меня очень большие планы. Нравоучений от вас я не потерплю. Я вас не звал, вы сами ко мне пришли. Идите.