— Был бы Унэн, мы бы ещё поспорили, — вздохнул шантирец и с сожалением посмотрел на стоявший на столе дымящийся чайник. — Вот уж кто в любой ситуации чувствует себя, как дома…

Тут было с чем согласиться. Неизвестно, конечно, сколько времени человечек вырабатывал в себе такое состояние духа — на памяти Ользана он один-единственный раз выказал испуг. Когда подействовало его лекарство, что должно было затормозить неуправляемое развитие его, Ользана, талантов. Интересно, подумал вдруг художник и даже отложил в сторону кисти, настолько потрясла его эта мысль, а вдруг он сам не знал, какими могут быть последствия?..

— Интересно, где Унэн? — спросил он, ни к кому особенно не обращаясь.

— У пристани, — хмыкнул шантирец. — Проповедует. Слушал я его… как он их называет?

— Сутры, — подсказала его сестра.

— Вот-вот. Честно говоря, не понял ничего. Игра словами. Как может серьёзный человек заниматься подобным?

— Важен результат, — ответил художник и, отодвинувшись от стола, потянулся. — Рамдарон не оставлял записок?

Выяснилось, что не оставлял. С этим вообще была неразбериха. Путешественники вернулись в Оннд девять дней спустя встречи с таинственно ожившим незнакомцем. Почти сразу же их встретил Рамдарон и пообещал, что появится на следующий день. С тех пор прошла неделя.

Унэн преспокойно занялся сбором милостыни, к чему его друзья уже привыкли и перестали вздрагивать, когда им случалось проходить мимо одетого в жёлтые лохмотья монаха, с улыбкой читающего свои никому не понятные священные тексты. Частенько его не было и по ночам. Впрочем, Коллаис догадывалась, где его носит, поскольку его «научные» трактаты постоянно лежали на столе и время от времени дополнялись.

Но более всего всех донимало то, что не было новостей. То есть, конечно, город жил своей жизнью. Приходили и уходили корабли, устраивались торжественные шествия, ставились пьесы и день-деньской на площадях выступали бродячие труппы — но у всего этого не было видно никакой цели. И главной неприятностью было, конечно, отсутствие денег. Поскольку Рамдарона не было, шантирец всё чаще подвергался искушению занять у монаха изрядную сумму и… что потом? Стало ясно, что желание нанять армию и идти свергать узурпатора было действительно сказкой, приятной сердцу фантазией. Население центра и юга отвыкло от войн. Набрать и незаметно переместить армию необходимого размера было попросту невозможно — только что нагрянуть с юга, спустившись с гор. Где же найти таких солдат, чтобы были ещё и скалолазами?..

Тут шантирца осенило и он вспомнил, что тревожило его не так давно в Гилортце.