* * *

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил монах, после того, как возникла возможность извлечь останки в соседний проход. — Смотри, он совершенно не разложился. Измят, изломан, но в остальном нетронут. Что здесь, воздух особенный? Или камни заколдованные? Я что-то подобного раньше не видел.

— Он тёплый на ощупь, — вздрогнул шантирец, попытавшись взяться за одну из кистей погребённого под обвалом. — Нет, дорогие мои, это уже не смешно. — И пулей выскочил наружу.

— Действительно, тёплый, — монах озабоченно поглядел на побледневшего и перепачканного пылью художника. — Знаешь что, давай и мы подышим свежим воздухом. Вытащить наружу его можно теперь в любой момент.

Они устроились поблизости от пещеры — время от времени бросая внимательные взгляды в её сторону. Есть никому не хотелось, но воду все пили с удовольствием. Бревин приуныл, когда ему сообщили, что ближайший источник — в трёх километрах отсюда и кое-как отряхнул с себя пыль руками.

— Я не понимаю, чему вы удивляетесь, — пожал плечами монах. — Он же говорил, что его приятель пропал более пятидесяти лет назад. Что вы, собственно, ожидали увидеть?

— Только не это, — Бревин поёжился. — Мало с нас нежити! Да и то, с ней как-то проще. А выкопать такое из-под обвала… Не представляю, как мы его потащим в Оннд…

Из глубины пещеры послышались шаги. Неровные, шаркающие.

— Похоже, идти он сам сможет, — заметил монах, глядя в сторону чернеющего входа. Эти слова разрушили всеобщее оцепенение и шантирцы вскочили, хватаясь за оружие.

Монах тоже поднялся, но не торопясь.

Из пещеры показался довольно худой, покрытый пылью молодой человек, в измятой и пропитанной кровью куртке и таких же изодранных штанах. Он выглядел, словно больной, очнувшийся от долгого забытья. Щурясь, он обвёл своих спасителей взглядом и уселся прямо на землю у входа в пещеру.

Спустя пять минут он вновь поднял голову и оглядел всех четверых.

— Какое сегодня число? — спросил он едва слышным голосом, не обращая внимания на стрелы, нацеленные в него.

Вопрос настолько потряс шантирцев, что они опустили оружие. Ользан, после некоторого раздумья, подошёл поближе. Поглядев на «покойника», он ответил на вопрос.

— Пятьдесят три года, — схватился тот за голову. — Какой ужас!

Более от него ничего нельзя было добиться: он сидел, уткнувшись лицом в колени и не обращал внимания на происходящее.

— Пятьдесят три года под обвалом? — недоверчиво переспросила Коллаис. — Бедняжка! Как ему удалось так восстановиться?

— После недавних событий, — ответил её брат, — я уже ничему не удивлюсь.