* * *

Монах повернул голову на звук и увидел Ользана, медленно бредущего в сторону лагеря. Прошло не более часа.

— Чем это ты занимался? — спросил Унэн с любопытством. — У тебя такой вид, словно ты всё это время таскал тяжести.

— Вовсе нет, — художник махнул рукой, усаживаясь рядом. — Я…

Тут же слова застряли у него в горле. Мигом позже паралич прошёл, но слова, готовые сорваться с языка, волшебным образом забылись. Некоторое время Ользан сидел, погружённый в транс, затем опомнился. Слова вновь вернулись к нему, но он не сомневался, что они ускользнут, едва лишь он попытается их произнести. Он не знал, что за магию они вызвали к жизни, заключив договор, но действовала она безотказно. Тем, кому говорить об этом не полагалось, он не сможет рассказать ни слова.

— Одним словом, это было что-то вроде сна, — закончил он.

— Что-то мне редко снятся такие сны, — заметил Унэн с завистью и посмотрел на засохшую кровь. — Что у тебя с рукой?

— Зацепился за камень.

— Похоже, с этим камнем мы уже встречались, — кивнул монах понимающе.

Ользан посмотрел ему в глаза.

— Ты пообещал молчать.

— Конечно, конечно. Кстати, ты спросил её?

— У тебя будет возможность с ней встретиться, — ответил художник и отвернулся. Интересно только, когда? — подумал он.

— И это всё, что ты можешь сказать? — спросил Унэн после длительной паузы.

— Я нашёл его, — ответил Ользан и выпил залпом целую кружку воды. Монах чуть не подпрыгнул от этих слов. — Она показала мне, — добавил художник.

Больше Унэн не расспрашивал его о произошедшем и это было приятнее всего. Впрочем, для него самого в памяти задержались только отрывочные видения, части разговора, каменная пирамидка. Только имя — Лемори — осталось незамутнённым и неискажённым.

Позднее он покопался в своих записях и обнаружил, что «лемори» — арратское слово, обозначавшее горную львицу. Слова «ленирон», правда, ему отыскать не удалось.

XXVIII

XXVIII

— Видение, значит, — задумчиво произнёс Бревин, выслушав краткий — и изрядно переработанный — рассказ художника. — Я надеюсь, дальше видений дело не пойдёт. Где, говоришь, он находится?