«Надо полагать, ты права».

Небольшое желто-зеленое солнце появилось над юго-западным горизонтом: «А вот и Урбан… Если не темно, как в подвале, так на небе сразу три или четыре солнца!»

«Без солнечного света на полях ничего не зреет», – ласково упрекнула его Мэри.

Они поднимались в гору полчаса, время от времени останавливаясь, чтобы перевести дух, глядя на дорогую сердцу колонистов долину. Семьдесят две тысячи душ жили на равнине, расчерченной прямоугольниками возделанной земли и рядами аккуратных, свежевыкрашенных и помытых беленых домиков с белоснежными занавесками за блестящими стеклами, окруженных газонами и разноцветными клумбами тюльпанов, огородами, где поспевали кабачки и капуста.

Раймонд взглянул на небо: «Пойдет дождь».

«Откуда ты знаешь?»

«Помнишь, под какой ливень мы попали в последний раз, когда Урбан и Робундус вместе взошли на западе?»

Мэри покачала головой: «Это еще ничего не значит».

«Но что-то должно что-то значить! Таков закон Вселенной – основа любого мышления!»

С хребтов подул сильный воющий ветер, несущий крутящуюся и стелющуюся по земле пыль. На фоне лучей желто-зеленого Урбана и Красного Робундуса пыльные вихри окрашивались в разные оттенки, переливались, отбрасывали сложные тени.

«Вот тебе дождь!» – перекрикивая рев ветра, усмехнулась Мэри. Раймонд упорно поднимался по дороге. Вскоре ветер затих.

Мэри сказала: «Я поверю, что пойдет дождь, когда увижу его своими глазами – на Ореоле по-другому жить невозможно».

«У нас просто недостаточно фактической информации, – настаивал Раймонд. – В непредсказуемости нет ничего магического».

«Магия тут ни при чем, конечно – но на Ореоле все непредсказуемо, – Мэри обернулась, взглянув на крутые склоны Гран-Монтани. – Слава Богу, у нас есть Часы – хоть на что-то можно положиться».

Дорога поднималась в гору между ороговевшими древостоями, зарослями серого кустарника и красновато-лилового терновника. Порой дорога исчезала, и ее продолжение приходилось искать, делая вылазки в разные стороны; иногда она обрывалась над крутым обрывом или перед отвесной стеной, продолжаясь в трех метрах ниже или выше. Супруги привычно преодолевали эти незначительные препятствия. Только после того, как Робундус переместился по небу на юг, а Урбан быстро нырнул на север, они снова встревожились.

«Не могу себе представить, чтобы солнца собрались заходить в семь часов вечера, – заметила Мэри. – Это было бы слишком нормально, слишком в порядке вещей».

В семь часов пятнадцать минут оба солнца скрылись за горизонтом. Величественные закаты продолжались минут десять, после чего пятнадцать минут сгущались сумерки. Наступила ночь – никто не мог сказать, надолго ли.