«То есть… все эти годы… я держал тебя в плену?»

«В тюрьме, коротышка, в тюрьме. Давай уж называть вещи своими именами. Ты упрятал в застенок того, кто привел тебя к победе. А ведь мог этого и не делать. Разве лорд-канцлер отказался бы от такого агента?»

«Отказался бы, — решительно объявил сэр доктор. — Можешь даже не сомневаться!»

«Почему?» — с заметным возмущением поинтересовался петрийский лазутчик.

«Потому, — отрезал лекарь. — Сам не мог додуматься? Не может быть агентом тот, про кого баллады слагают».

«Духи Огня!» — почти зло выдохнул лазутчик.

«Вот-вот, а еще меня тупицей обзываешь, „последняя надежда гномов“, а сам?»

«Ну, положим, баллады слагают про тебя, а не про меня!» — возмущенно фыркнул лазутчик.

«А ты сильно от меня отличаешься?» — с иронией поинтересовался лекарь.

«Если постараться — отличаюсь», — буркнул лазутчик.

«Брось, любой гном знает тебя в лицо. Да и не только гном. У людей, знаешь ли, тоже глаза имеются».

«И все же это не повод бросать меня за решетку, коротышка, ты не находишь?»

«Но… почему ты ни разу мне не сказал?!» — печально спросил лекарь.

«А почему ты заткнул мне рот, а себе — уши? Нужно сказать, очень профессионально было проделано. Я даже удивился».

«Я тебя не слышал?»

«Да».

«Ты говорил, а я не слышал?»

«Шептал. Говорил. Орал… всего понемножку».

«Прости».

«Бог простит, он у вас добрый!»