Две моих ошибки определили всю мою жизнь.

– Хочешь, сходим искупаемся?

– Нет.

Так было изо дня в день.

– Ты пойдешь на посиделки?

– Устала…

Так было много дней.

– Потренируемся вместе?

– Может быть. Позже.

Но Алек был настойчив в своем желании жить. Он надоедал старшим войям, чтобы показали новый полет меча, он не давал покоя мыследеям, требуя все новых упражнений. Он был на каждой тренировке и не пропускал ни одной посиделки.

И всегда был рядом с Линой.

И однажды она пошла с ним.

Сначала на игровую поляну. Лина славно помяла ему бока в рукопашной, потом убедилась, что рядом нет ее многочисленных родичей и взяла шинай. К удивлению Алека, деревяху она держала вовсе не так уж неумело. Похоже, Лина, в обход запрета, все же просила кого-то показать ей пару приемов – или очень внимательно следила за ратящимися на игровой поляне и потом повторяла в одиночку. Но, конечно, соперником Алеку она не была.

Надо как-то уговорить ее мать и дядю, в такое время этот запрет попросту глуп…

– Не моги поддаваться! – сердилась Лина, наскакивая. Алек увертывался, смеялся:

– Ты машешь мечом, как ведьма помелом! И не прикусывай губу, ударят в подбородок, целоваться больно будет!

Лина завизжала возмущенно и сломя голову бросилась на Алека. Он шагнул вбок и повел девушку вкруг себя, как в танце, оба меча полетели в сторону. Алек смягчил ее падение своим телом и стукнулся затылком об утоптанную до крепости камня землю. Притворился, что потерял сознание.

– Эй, Алек! Алек!

Он ощутил на лице теплое дыхание… и в следующий момент из глаз посыпались искры, потому что девушка со всей дури залепила ему пощечину.