Этот день был солнечным и дождливым. Небо то плакало, то улыбалось солнышком. Наконец Гному и Шанке это надоело, они вышли за околицу, взялись за руки… Хлынул теплый ливень, в небе вспыхнули радуги.

Алек стоял на башне, его глаза безостановочно и бездумно обшаривали зеленые просторы. Он чувствовал, что Лина рядом, стоит за его спиной.

Девушка подошла, взяла его за руку.

– Извини… Я не знаю, что на меня нашло… Так рисковать…

Он высвободил руку только для того, чтобы развернуть ее лицом к себе и поцеловать.

– Это ты прости меня. Я дурак. Ты, конечно, летай когда хочешь. Только… будь осторожна.

– Ты тоже.

Дети прыгали по лужам, весело кричали.

В «сырой избе» невозможно было долго находиться, плесень покрывала стены, густой запах буквально залеплял лицо. Алек несколько раз сглотнул, с отвращением отвел мокрые занавески, которые поддерживали должную сырость. Воздух, казалось, можно было пить, но вряд ли такая отрава утолила бы жажду.

– Лина! – Голос, приглушенный тряпками, прозвучал негромко и как-то жалко. Два окошка в потолке, затянутые пузырем, давали мало света. Алек стоял, ожидая, пока глаза привыкнут к полутьме.

– Лина!

Плантация плесени была самой большой в Полесье. «Сырая изба» была почти такого же размера, как дом для посиделок. Плесень разных цветов гроздьями свисала со стен. Алек не разбирался в ней и не хотел разбираться, выращивание плесени было традиционно женским делом.

– Лина!

– Ай?

– Пойдем отсюда, отравишься!

– Сейчас.

Девушка подошла, вытирая о фартук руки, подставила губы для поцелуя. Она пахла травяной горечью.

– Пошли, поможешь мне.

Алек замотал головой: