Я что, все-таки умер? – спросил Алек, глядя в лицо Вседержителя – в свое лицо.
Я что, все-таки умер? –
Болван, – сказал Бог. – Разве ты не знаешь, что человек бессмертен?
Болван, –
– Разве ты не знаешь, что человек бессмертен?
Но я воспользовался ненавистью и…
Но я воспользовался ненавистью и…
Позволь мне объяснить тебе, что случилось. – Бог оскалил зубы в злой улыбке, смотрел с презрением. – Ты наполнил себя ненавистью. Воспользовался своим Даром…
Позволь мне объяснить тебе, что случилось. –
Ты наполнил себя ненавистью. Воспользовался своим Даром…
Который ты дал мне…
Который ты дал мне…
Неверно, я ничего не даю. Ты сам себе дал Дар. Итак, ты воспользовался Даром… вернее, Дар воспользовался тобой, он полнил тебя и вел. И когда ненависть иссякла, в тебе ничего не осталось, и некуда стало идти. Ты опустел и остановился. А неподвижность и пустота…
Неверно, я ничего не даю. Ты сам себе дал Дар. Итак, ты воспользовался Даром… вернее, Дар воспользовался тобой, он полнил тебя и вел. И когда ненависть иссякла, в тебе ничего не осталось, и некуда стало идти. Ты опустел и остановился. А неподвижность и пустота…
Это и есть смерть, – сказал умный он.
Это и есть смерть, –
Верно. – Бог снова криво усмехнулся, откинулся на Престоле, опасно балансируя на одной ножке. «Неужели и у меня такая поганая ухмылка», – подумал Алек. Остается только удивляться, почему та, которая является половиной его… та, которая осталась… девушка по имени… имя имя имя…
Верно. –
Имя упало, как камень, и потерялось в пустоте. Он изо всех сил пытался вспомнить, но здесь нет имен и слов тоже нет.
Смерти нет, – пробормотал Алек. – Смерти нет, когда есть… что?