Недалеко от СмертиОн висел в ничто и ждал чего-то, усталый, опустошенный до предела. Я допустил ошибку. Какую? Какую-то. Он пошарил вокруг в темноте и набрал полные ладони пепла. Принюхался… В нос ударил резкий запах сгоревших неважных дел и невоплощенных добрых намерений, запах праха воспоминаний, клятв и обязательств… Так… Это мой пепел… – Он прочихался. – Пепел меня. Пепел того, что я называю «я». Надо же, как неприятно пахнет. Моя сущность погибла. Эшта шасса харай, обидно вообще-то!.. Погодите… А кто тогда это думает? Кто ругается? Кому обидно? Мне обидно, – буркнул кто-то за спиной. Алек резко развернулся, хватаясь за меч. Он вытянул оружие из ножен наполовину, опомнился и вернул в ножны, узнав говорившего. Молодец, парень, – со злым восхищением сказал Бог. – Кого ни встретил, тут же за меч хватаешься… Бог выглядел как молодой парень с седыми волосами и старыми глазами. Он восседал на Престоле Мира, грубо сколоченной трехногой табуретке. Я что, все-таки умер? – спросил Алек, глядя в лицо Вседержителя – в свое лицо. Болван, – сказал Бог. – Разве ты не знаешь, что человек бессмертен? Но я воспользовался ненавистью и… Позволь мне объяснить тебе, что случилось. – Бог оскалил зубы в злой улыбке, смотрел с презрением. – Ты наполнил себя ненавистью. Воспользовался своим Даром… Который ты дал мне… Неверно, я ничего не даю. Ты сам себе дал Дар. Итак, ты воспользовался Даром… вернее, Дар воспользовался тобой, он полнил тебя и вел. И когда ненависть иссякла, в тебе ничего не осталось, и некуда стало идти. Ты опустел и остановился. А неподвижность и пустота… Это и есть смерть, – сказал умный он. Верно. – Бог снова криво усмехнулся, откинулся на Престоле, опасно балансируя на одной ножке. «Неужели и у меня такая поганая ухмылка», – подумал Алек. Остается только удивляться, почему та, которая является половиной его… та, которая осталась… девушка по имени… имя имя имя… Имя упало, как камень, и потерялось в пустоте. Он изо всех сил пытался вспомнить, но здесь нет имен и слов тоже нет. Смерти нет, – пробормотал Алек. – Смерти нет, когда есть… что? Слово никак не желало находиться. Бог покачал головой и отвел глаза, словно ему было невмоготу смотреть на Алека. Дать бы в зубы… Но-но, – возмутился Вседержитель. – Поимей хоть маленько уважения, я ведь все-таки Бог! По-моему, ты не Бог, а так, недоразумение на табуретке. Бог стал приподниматься, явно намереваясь задать взбучку дерзкому, но вдруг снаружи что-то случилось. Бог резко сел, едва не промахнувшись мимо Престола Мира, и напряженно вытаращился на Алека. И опять что-то произошло снаружи. Смерти нет, пока есть… – как заклинание, начал Бог, глядя в глаза Алека. – Скажи. Назови слово. Использование вербализации в мыслетворчестве для лучшего сосредоточения – признак дилетанта, – сказал Алек одно из выражений… кого? Творю как умею! – огрызнулся Бог. – Всяк горазд критиковать, на себя бы оборотился! Попробовал бы сам сотворить хотя бы парочку… Он запнулся, глядя на Алека, и в серых глазах мелькнуло что-то вроде зависти, когда в реальности опять губы прикоснулись к губам… И снова… Здесь нет имен и слов тоже нет. Но это имя есть везде, и это слово существует во всех слоях реальности… Бог поудобнее устроился на табуретке и расслабился. Молодец, – Он одобрительно кивнул, почти улыбался. – Начинаешь соображать. Ненависть – обоюдоострое оружие, оно убивает и того, на кого направлена, и того, кто прибег к ней, но есть противоядие… Полог нереальности, похожий на скорбную занавесь, треснул сверху донизу и пропустил девушку. Она кивнула Богу как доброму знакомому и неодобрительно воззрилась на Алека. Ты собираешься возвращаться или нет? – Она подошла близко, и Алек понял, что он определенно знал ее раньше. Я не могу… Ты можешь, но не веришь, что можешь, а значит, не можешь, – сказала девушка. Какое знакомое высказывание… Но я действительно не могу… А как же пятеро детей? Что? – растерялся он. И тут девушка размахнулась и отвесила Алеку оплеуху, от которой он кувырком полетел в явь.