Лина наклонилась к нему, уговаривая лечь, вытирала черные губы. Алек послушался, налитые тьмою глаза уставились в светлеющее небо. Молодые войи несли его, сменяя друг друга.
Перед лесом воличи разделились на несколько отрядов, старшие писали послания и отряжали гонцов. Люди использовали короткую передышку, чтобы дотянуться до своих близких в неблизких поселениях.
Лина вгляделась в Живу, чужую, как никогда, наполненную болью всех воличей и ядовитым торжеством врагов. Она с облегчением увидела маму и сестру, Майнуса, Геража, друзей и просто знакомых. Как мало их осталось…
Она почувствовала на плече руку, узнала по мысленному ощущению Джо. Девушка отодвинулась молча, с трудом разжала пальцы на древках копий. Джо перехватил носилки, так же молча она подошла вытереть мужу лицо.
Алек смотрел куда-то мимо нее, потом вывернул шею, пытаясь оглянуться назад. Друзья поняли, приостановили носилки, повернулись.
Полесья больше не было.
Юноша недолго смотрел на столбы черного дыма. Он сделал знак двигаться дальше и закрыл глаза.
Не оплакивайте своих мертвых, отпустите их. Слезы намочат крылья душ, и им трудно будет воспарить в небо. Лишь детские слезы, свободные и легкие, быстро высыхающие, помогают умершим людям быстрее перевоплотиться. А взрослые слезы задерживают на земле. Тяжелее же всего слезы невидимые, слезы, которыми плачет душа. Они тяжелее горюч-воды, тяжелее свинца, и удерживают душу на земле вернее, чем грех, неоконченное дело или предсмертный страх. Книга
Алек открыл глаза, весь в холодном поту, крик не сорвался с губ, но раздались легкие шаги, и на фоне темного бревенчатого потолка появилось девичье лицо. Голубые тени под глазами, царапины на носу, синяк на скуле, губы недавно были искусаны в кровь…