Ночь выдалась долгой. Хитч стонал и метался во сне. Ветер наконец разогнал тучи, но, как только небо прояснилось, стало заметно холоднее. Я уже не спал, ожидая восхода солнца, и все тело у меня закоченело. Хитч же, напротив, пылал как в огне.

Я снова развел огонь и подогрел для Хитча отвар ивовой коры. Мне пришлось помочь ему сесть, и первые несколько глотков он сделал, пока я держал у его губ кружку. Затем он взял ее обеими руками и кивнул мне, что дальше справится сам. Пока он пил, я привел лошадей и оседлал их. Хитч с трудом поднялся на ноги, но, справившись, немного побродил вокруг, пока я паковал вещи. Одеяла мне пришлось убирать мокрыми, и я поморщился, представив себе, как неприятно будет на них спать следующей ночью. Прежде чем мы сели в седла, Хитч попросил меня привязать его раненую руку к груди.

— Чтоб поменьше тряслась, — только и сказал он.

Я выполнил его просьбу, пытаясь не морщиться от запаха.

— Может быть, нам стоит еще раз ее промыть? — предложил я.

— Без чистых повязок это бессмысленно, — ответил он.

Я помог Хитчу забраться в седло, и мы снова двинулись в путь. Он держался потише, сосредоточившись на том, чтобы не рухнуть с коня. День казался повторением нашего первого дня пути, если не считать того, что мы оставили реку за спиной и начали подниматься в холмы. Примерно к полудню качество дороги резко ухудшилось, а еще через несколько часов она превратилась в разбитую фургонами колею с глубокой грязью, крайне неприятную для лошадей. Ехать по ее обочине было почти столь же отвратительно.

— Разве здесь не должно быть команды рабочих, тянущих тракт дальше? — спросил я у Хитча.

Он неожиданно вскинул голову, словно я его разбудил.

— Что?

— Где рабочая команда, заключенные, которые строят Королевский тракт?

— А-а. — Он рассеянно огляделся по сторонам. — Их отвели в каторжный лагерь за окраиной Геттиса. Погода меняется. До весны им не сделать больше ни одной мили дороги. Впрочем, не могу сказать, что они много сделали, пока погода была хорошей. Мы можем остановиться, чтобы напиться и перекусить?

Я сомневался, что нам стоит останавливаться, — боялся, что потом не сумею снова посадить его в седло. Но я недооценил его выносливость. Он спешился и остался стоять рядом с Перебежчиком, держась за седло, пока пил из своей фляги. Я достал оставшуюся половину копченого кролика, и мы наскоро перекусили. Лейтенант Хитч тщательно обгрыз косточку, а потом показал на низкие холмы по левую руку от нас:

— Если мы свернем с дороги и срежем через эти холмы, сбережем полдня пути.