— Буква закона, — сказал Торисен, подняв глаза. — Черный Лорд Торисен — хозяин этого места. Он может входить куда ему угодно.

Остальные лорды очевидно не находили в этой статье никакой для себя пользы.

Торисен отвесил дамам полупоклон:

— Миледи матроны, я пришел навестить свою сестру, которую, как я понимаю, вы сделали своей собственностью.

— Обучение Джеймс не может быть прервано. — Голос Адирайны был холоднее льда. — Она прибыла к нам возмутительно невежественная, и ей слишком многое надо узнать.

— Могу поспорить, она тоже научила вас кое-чему, — пробормотал Лютый и, взвизгнув, замолчал — Торисен наступил ему на лапу.

— И тем не менее.

Матрона Ардета дернулась, словно кто-то неожиданным рывком привлек ее внимание. Она сжала лохмотья рукоделья.

— Тебе потребовалось много времени, чтобы проявить интерес, — будто бы невпопад ответила она. Дианта из Даниора положила руку на плечо старухи. — Не были подготовлены ни охранники, ни покои Норф, не нашлось даже подходящей одежды.

— Угу. И ни слова от тебя, что подобные вещи требуются. Итак, если я не позаботился о подобающем окружении, к кому ее поместили?

— Ну как же, к Каинронам, конечно, — сердито встряла Каридия из Комана. — Кто мог предъявить большие требования, чем дорогая Калистина, твоя супруга?

Торисен моргнул. «По букве закона» Каридия была права, но, о бог!..

— Контракт, — без выражения отозвался он, — почти истек. Как бы то ни было, я все еще хочу видеть свою сестру.

— Но ты не можешь! — фыркнула Каридия, благоразумие (как обычно) подвело ее. — Глупая упрямица прячется.

— Неужели? Почему?

— М-мелкая размолвка, — выдавила Каридия против воли всех своих товарок, кроме одной, которая могла бы остановить ее. Но Адирайна все еще выглядела растерянной, она словно решала какую-то свою головоломку. — Милая Калистина была вынуждена шлепнуть ее по лицу.

— Ох, неужто? И вы подняли тревогу шесть ночей назад из-за этой… э-э… размолвки?

— Это касается только Женских Залов! — воскликнула Дианта, пытаясь восстановить контроль, ее пальцы настойчиво сжимали плечо Адирайны.

— Полагаю, нет. Это случилось в моем доме.

Власть терялась. Они забыли, как и многие, что этот тихий мужчина происходит из рода, уходящего корнями к самому созданию Кенцирата. Они не видели его внизу, толчком отворившего дверь, для любого другого оставшуюся бы закрытой. Но теперь они чувствовали господство в его голосе, наследственную способность отпускать или привязывать к себе по своей воле.