В любом случае матушка Рвагга наверняка по-прежнему думает о ней как о воре. Этот треклятый иму. Девушка вынула медальон из кармана, как всегда чувствуя с неприязнью его силу, покалывающую пальцы через перчатки, и слой прилипшей к глине кожи. Но на этот раз что-то добавилось к кругляшу. Глаза, рот, уши…

Уши, обрамляющие грубое лицо, как дольки жесткого, высохшего яблока.

«Если я дам тебе защиту матушки Рвагги, девочка, что дашь мне ты?»

Не уши Серода и не ее, — уши иму, которого внесут в кенцирские дома, куда Земляная Женщина боится входить, слушающие для нее так же, как она слушала для Коттилы в Готрегоре…

— Это то самое, Рвагга? — прошептала Джейм в сморщенный лопушок. — Я все-таки получила твою защиту?

Губы иму шевельнулись у ее лица. Девушка поспешно отдернула медальон, кто знает, что у него на уме — укусить или поцеловать.

— Просто поживем и увидим, да? — тихонько сказала она, опуская кругляш обратно в карман.

Нисходящий крик и мощный всплеск притянули все глаза к бассейну в западном углу площади. Там барахталась копна мокрых юбок, издавая очень сердитый шум. Из неразберихи тряпок показалась Калистина. Водоросли увенчали ее лохматые волосы, а с одежды каскадом сыпались мальки-сомята. Миледи содрала с лица скользкую перепонку. Под ней насквозь пропитавшаяся влагой маска облепила черты с непристойной точностью.

Лура секунду с глупейшим видом таращила глаза, а потом расхохоталась.

Калистина только что увидела Торисена, однако смех ее единокровной сестры заставил миледи приостановиться — в ярости и бесплотной попытке хоть чуть-чуть привести себя в порядок.

Торисен тоже, хоть и с трудом, узнал ее и пришел в смятение.

Выражение его лица могло бы позабавить Ардета, если бы старый лорд, бросив взгляд в сторону новоприбывшей, впервые за все это время не заметил по ту сторону колодца Джейм. Пятнадцать прожитых десятилетий сделали его необычайно дальнозорким. И все-таки он замешкался, не в силах поверить своим глазам.

— Мой дорогой мальчик! Это же не может быть… но фамильное сходство… неужели?

— Что? — оторвался Торисен от разглядывания своей супруги, злобно вытряхивающей рыбу из-за корсажа. — Ох. Да, боюсь, что так.

— Но, но это же отвратительно! Ужасно! Леди-хайборн в подобном месте, с неприкрытым лицом, в этом неприличном наряде… послушай, мальчик мой, молва об этом никогда не должна стать достоянием общественности! Стоит мне только подумать, как трудно было объяснить твое эксцентричное исчезновение из Котифира…

— А кстати, что ты поведал лордам?

— За годы, посвященные мной дипломатии, я заслужил право певцов на Законную Ложь. Я сообщил Высшему Совету, что бедствия на севере требуют твоего непосредственного присутствия, в конце концов это ведь оказалось чистой правдой. Но, говорю тебе, твоя репутация не перенесет еще одного скандала!