— А завтра снова напьется, расхрабрится и поглупеет.

Коровы меланхолично щипали траву, бряцая удилами.

Проезжие удивленно оглядывались на девушку, ругающуюся в пустоту.

— Зато это будет его выбор! Ты вон тоже почему-то не хочешь быть крысой, хотя учился на путника.

— Вот именно — на путника.

— Но ведь ими становится только половина видунов!

— Десятая часть. В лучшем случае. Крысы быстро дохнут, и им нужна замена. Да, я знал, на что иду. И был готов рискнуть.

— Что ж ты теперь возмущаешься?

— Наставники лгали нам. Они обещали, что путниками станут лучшие ученики. ЛУЧШИЕ, — выразительно повторил Альк.

— А…

— Конечно, — Жар сплюнул изжеванную былинку, — кто ж согласится семь лет горбатиться над книгами, если за усердие из тебя сделают подвеску к седлу! Молодцы, ловко придумали.

— Так мы едем? — воспользовался замешательством девушки крыс.

— Да. Назад в город! — Рыска натянула поводья, заставив Милку отвлечься от кормежки.

— Ты совсем идиотка, да?! — Альк набычился и так встопорщил шерсть, что казался вдвое больше своего размера. — Чем ты сможешь ему помочь? Пойдешь к дознавателю и скажешь, что о невиновности лекаря тебе крыса нашептала? На суде даже показания путников в расчет не принимаются, разве что если совсем уж мутное дело.