Друзья и Альк многозначительно переглянулись. Саврянин повторил жест того странного мужика из макопольской кормильни, пальцем снизу верх. Но Жар и сам знал, что делать.

— Ну, за такой красавицей грех не поухаживать! — зябликом разлился он. — А я, между прочим, волшебник! Хочешь, твое имя угадаю?

— Да ну тебя! — Конопатая зашлась грубым, хрипловатым смехом простолюдинки, который, как ни странно, только добавлял ей очарования. — Шутишь.

— Щас увидишь! — Жар нарочито нахмурился и поводил растопыренными пятернями перед лицом служанки, словно читая имя на ощупь. — Ну-ка, ну-ка… О! Вериша!

— Ой! — Пораженная девица машинально взяла вора за подставленный локоть. — А что ты еще умеешь?

— Погуляешь со мной — покажу, — загадочно подмигнул ей парень.

— Ты же к кому-то шел? — спохватилась Вериша.

— Ничего, мои друзья одни управятся. — Жар махнул им рукой: мол, идите, не мозольте глаза.

— Отлично, ближайшую пару лучин наш пройдоха при деле, — заключил саврянин, когда оживленно болтающая парочка отошла на сотню шагов. — А мы пока на рынок сходим.

— Зачем? — насторожилась Рыска.

— У капризов моды тоже должны быть пределы. — Альк задрал пятку, нащупал и выдернул из нее какую-то колючку.

— А-а-а… может, ты сам? — перетрухнула девушка. Идти куда-то с этим… саврянином! Крыса — совсем другое дело, она мелкая. Если начнет зарываться, можно за хвост дернуть или рукой прижать. А этот вон какой здоровенный! Даже Жара отмутузил. И с ним же, наверное, о чем-то по дороге говорить надо? Да Рыска ему в лицо прямо посмотреть не может, особенно когда он эдак гаденько ухмыляется!

— И если что, бежать к тебе крысой через полгорода? Нет уж, идем вместе.

— А коровы? — уцепилась Рыска за последнюю возможность отвертеться. — Неудобно с тремя в толкучке-то…

— Оставим при какой-нибудь кормильне. Мы вроде недавно проходили мимо одной.

Девушка тоскливо вздохнула, но согласилась.

* * *

Народу на рынке было немного — основные торги приходились на первую половину дня, и продавцы уже потихоньку начинали собираться. Скотные ряды вообще опустели, только с краю какой-то мужик торговал овцой, старой и облезлой, надеясь, что в отсутствие выбора удастся сбыть и такую.