— Дяденька чародей! Дяденька чародей!!! Возьмите меня в ученики, а?

И замер. Смотрят, не мигая, серо-голубые глазенки, рассыпалась по носу горсть шаловливых веснушек, топорщатся во все стороны выгоревшие на солнце волосы.

— Тебя как звать-то?

— Николкой. — Мальчишка шмыгнул носом и вдруг, спохватившись, выпалил: — Я большой! Мне семь! Мне того… можно уже!!!

В крошечное оконце снаружи ударилось что-то тяжелое, стекло жалобно всхлипнуло и осыпалось на дощатый пол сотней крошечных осколков. Тотчас же на чердак пополз едкий серый дым, и чуть приглушенно, словно запутавшись в этом самом дыму, с улицы донеслось потрескивание горящего деревянного сруба и голоса. Неистовые. Хрипящие. Требующие.

— Выкурим! Выкурим колдовское отродье!!!

Это Нестор. Хороший мужик, дельный. Да только позабыл, видать, как я ему прошлым летом жизнь спас, из стремнины вытащил. Теперь вот моей жизни требует.

— Сже-е-ечь! И колдуна, и мальчишку его!!!

А это Авдотья. А ведь я ей сынка лечил, настоями целебными отпаивал.

Влетает в разбитое оконце горящая головня, на пол падает. Мгновенно тюфяк, что у дальней стены лежит, пламенем занимается. Потушить бы, да не до того — успеть надо, обломыш коры дубовой, талисман Николкин, сжечь.

Сложнее всего оказалось отца Николкиного убедить. Никак не хотел он мальчонку мне в ученики отдавать. Ну да. Знаем-знаем. Слышали. Семья большая. Каждая пара рук на счету. Все вы так говорите. А как посулил я мешок волшебной пшеницы, что урожая в пять раз больше обычного дает, так сразу и семья позабылась, и сын не так дорог стал.

Тонкая лесная тропинка истончилась, затерялась среди зарослей, блеснул гладью вод заросший кувшинками пруд, протянулись сквозь вершины сосен золотистые нити солнечных лучей, и за вековыми дубами показался терем. Мальчишка так и замер. Стоит, словно и не дышит вовсе, на крышу терема смотрит. Потом нос почесал и спрашивает:

— А он настоящий?

— Ты о ком? — знаю я, о ком, но проверить всё ж не мешает.

— Сокол, — тычет в крышу Николка, — золотой.

Чутье не обмануло. Мальчишка действительно оказался Учеником. Может ошибиться человек, да терем волшебный только тем сокола показывает, в ком душа чародейская живет.