I

Мадам Леви, не раз грешившая с девочками, подавала сейчас своему клиенту очередную порцию наркотика столь распространенную на улицах Брэйврока, что не всякий любитель острых ощущений мог себе позволить потребление его, имея здравый смысл и немногим больше медяков на сумму четырех. Другое дело, что растрачивая столь значительные средства, кроме спазмов рвоты, вызываемых подобным зельем, завсегдатаи «Красной нежности» лишались более изысканного обхождения и права выбора девиц, что вынуждало ублаготворять свои потребности в местах с довольно скудными удобствами. Такими зачастую был Курятник и Аллея ангелов, где промышляла Анарки. Вместе с остальными: парочкой громил, тремя карманниками и группой цеховых ремесленников из гильдии ткачей она сидела на первом этаже борделя, переоборудованном под питейное заведение; более шикарное, чем кабаки того же типа, лишь присутствием драпировок из атласного материала и такого же цвета физиономиями двух охранников. Взмыленными, распухшими телами они напоминали чушек; перехрюкиваясь между делом, мешали ей сосредоточиться. Она сощурилась, перебирая взглядом кошели. Единственным, чей облик ей привиделся достаточно рассеянным, был Вага Брутто.

Судебный писарь на дух не переносил Кастэльбаджака — заносчивого и кичливого аристократа, племянника патриция Норано, позорившего имя Брутто на людях. Везде, где бы тот ни появлялся ему сопутствовали рондо и фацеции сего безмозглого гуляки. Тем более было довольно странно видеть их вдвоем беседующими за одним столом. Она надеялась, что это ненадолго, хотя при уйме времени, располагала той же долей непоколебимого терпения.

Противоречия между нобилями и пополанами, как впрочем, между «дворянами шпаги и мантии» выходили на поверхность крайне редко. Они скорее походили на угли, тлеющие под толстым слоем пепла. Зато столкновения между знатными родами происходили почти каждую неделю. Взаимные издевки, ссоры в кабаках и драки легко перерастали в воины. Враждующие партии запирались в высоченных башнях своих зданий, — похожие на крепости, те мало походили на дома, — и раза два она без удивления была свидетелем того, как те угощали градом стрел своих соперников. Почти все свое время они посвящали склокам и интригам. Те, кому не удавалось выдержать подобных испытаний, лишались участия в выгодных торговых операциях, вытеснялись из коммунальных советов и судебных палат. Этих людей переставали уважать и бояться. Спасти свою жизнь в таких условиях было не так-то просто, и до преклонных лет доживали сравнительно немногие, но уже сложившиеся сволочи. Таков закон не только Брэйврока, но как она понимала и для любого другого города в пределах Оррина.