— Четыре долгие сотни? — с сомнением переспросил Тьодольв Грохот.

— Достаточно будет и двух, — задумчиво отозвался Змееглаз.

— Еще одну составит отрад из моей личной дружины, — продолжал Вестмунд.

При этих его словах лицо Торарина Клакка расплылось в кровожадной ухмылке.

— Если я верно понял тебя, конунг, моим отрядам необходимо выступить немедленно. — Он помедлил, и после кивка Вестмунда продолжал: — Окрестные леса нам известны много лучше, чем франкам, пусть даже они и вынудили кого-нибудь из местных служить им проводниками.

Амунди с сомнением покачал головой, но промолчал, понимая, что ярл с Оркнейских островов скорее всего прав. Если не страх за собственную жизнь, обещание легкой смерти могло подчинить какого-нибудь мальца воле Вильяльма.

— Ты получишь лошадей… — начал было Вес, но Клакк решительно прервал его:

— Воины моей земли сражаются в пешем строю.

— Пеший строй продвигается много медленнее конного, — сдерживая нетерпение, объяснил Вес. — Ты опытный воин, ярл, и не можешь не понимать, что твои люди станут приманкой в завтрашнем сражении. Я не намерен давать франкам возможность выстроить строй.

В горнице повисла напряженная тишина. Вести сражение на не отмеченном заранее поле, не известив противника, шло в разрез со всеми обычаями.

— Набег гаутрека из рода Асгаута несколько обескровил врага, лишив его части лошадей и значительно замедлив его продвижение.

Посланным мной разведчикам — и об этом тоже до вчерашней ночи умалчивал конунг — не удалось выяснить, многих ли они потеряли в ту ночь. Не важно, сколь велики их потери, все равно рати Длинного Меча много превосходят нас числом. Твоей дружине, Торарин ярл, придется достаточно далеко отойти от лагеря, чтобы усыпить бдительность франков, а обманув их, — прости мне такие слова, — Вес как-то по-мальчишески улыбнулся, — поспешно уносить ноги.

— У нас нет времени переучивать людей, — упрямо настаивал на своем Торарин. — Да я и не рискнул бы перед боем навязывать им свою волю. — Он многозначительно поглядел на конунга. — Моей дружине не впервой преодолевать долгий путь на двух ногах вместо четырех.

И Амунди вспомнил, что именно оркнейские викинги славились стремительностью своих набегов, в которых пешие отряды, оставив малую стражу у вытащенных на берег кораблей, рисковали отойти не на один десяток миль в глубь страны и вернуться к вечеру того же дня. К тому времени, когда весть о беде достигала местного хавдинга, оркнейцы успевали уже раствориться в закатной дымке, чтобы спустя пару дней нанести столь же беспощадный удар по соседнему фьорду. И снова исчезнуть, прежде чем жертва их разберется, откуда напал враг.