Анар несколько опешил от столь бурной реакции и не знал, что сказать.

— Я люблю этот город — повторила Фай. — Он мрачный, но в этой мрачности есть своя прелесть, своя романтика. К постоянной опасности привыкаешь, начинаешь наслаждаться ею и, живя рядом со своей смертью, чувствуешь себя живой вдвойне.

— И тебя совсем не тянет вернуться в Бриаэллар? — спросил Анар, просто чтобы хоть что-то сказать.

— Бриаэллар… — протянула Фай, не сводя с алая своих странных глаз и, видимо, наслаждаясь его замешательством. — Нас постоянно тянет туда, не стану спорить, но долго жить в нём мы не можем. Мы — как морские звери теру, что живут под водой и лишь изредка всплывают на поверхность, чтобы набрать воздуха. Мы «всплываем», чтобы взглянуть в глаза Аласаис, и ныряем обратно, в привычную стихию, возвращаемся в этот не алайский, но истинно наш дом.

— А даже если б это было и не так, я лично не хочу знать, что устроим бы нам Хозяин Бездны, разбей мы здесь весёленький цветничок, — встаавил незаметно проснувшийся Мейв. Он отцепил клык от сапога, И его полосатый питомец перебрался на плечи хозяина. Свесив лапы по обе стороны его шеи, пушистый котище растянулся во всю длину, превратившись в роскошный воротник.

— У него аллергия не цветы? — усмехнулся Анар.

— Ему-надо-чтобы-всё-тут-нагоняло-страх, — загробным голосом провыл Мейв, протянув к собеседнику руки и потешно шевеля выпущенными когтями, и тут же как ни в чём не бывало пояснил: — Он им питается. Так что мы решили не лишать беднягу куска хлеба, — он подмигнул Фай, но женщина демонстративно его проигнорировала.

Мейв щелкнул языком и улыбнулся во все зубы, а его «воротник» приоткрыл зелёный глаз и недовольно зыркнул на хозяина.

— Как это — питается? — не удержался Анар.

Приставать с вопросами к незнакомому, едва проснувшемуся алаю было не слишком-то вежливо, но он уже успел подметить, что Куцехвост и сам рад поговорить на эту тему, и не собирался лишать Мейва (ну, и себя за компанию) такого удовольствия. Гость Бездны сбросил рюкзак на пол и уселся поближе к алаю с котом.

— Как боги верой питаются, так и Хозяин — страхом, — самым будничным тоном поведал тот. — Кстати, меня зовут Мейв. Или Куцехвост. — Он помахал в воздухе обрубком хвоста, длины которого едва хватило, чтобы его кончик выглянул из-за спины. — А это, — погладил он спрыгнувшего на кровать и обнюхивающего пальцы Анара котяру, — это Фонарь. — Заслышав своё имя, зверь издал громкое «мрр-ум» и пошевелил длиннющими усами, словно пытаясь улыбнуться незнакомцу.

«Теперь я понимаю, почему Алу так мало ест — так, стащит, если где что вкусненькое подвернётся», — как-то по инерции сострил про себя Анар. На самом деле слова Мейва заинтересовали его: воспитанному в Руале, где Аласаис представляли существом сверхмогущественным, Анару и в голову не приходило, что сила богини может хоть в какой-то мере зависеть от преданности её ничтожных подданных. Не жрецы были нужны Аласаис, а Аласаис — всему этому высокому духовенству… и чаще всего — не для самых высокодуховных целей.