— Ты вытерпишь столько, сколько положено, — с каменным лицом парировал Хьюберт и, уперев кончик хлыста принцу в подбородок, заставил того взглянуть на окровавленного Христа. — Подобно Ему, ты вынесешь все, что должен. Ты осушишь свою чашу до дна, ибо ты — принц, и однажды встанешь одесную Бога, либо как священник, либо даже как король. И не тебе решать, в столь юном, нежном возрасте, что тебе под силу, а что нет. Я ясно выразился?

Как он ни пытался сдержать слезы, но они заструились по щекам, и Джаван дернул головой.

— Я… ясно… выразился? — повторил Хьюберт, с каждым словом опуская хлыст на плечи принца.

Рухнув на пол, тот сумел лишь жалобно выдавить:

— Да, ваша милость.

— Отлично. Я рад, что мы понимаем друг друга. Так… — Хьюберт тяжело вздохнул. — Теперь вопрос покаяния. Я доволен, что ты сознаешь свою вину и раскаиваешься. Поэтому я прощаю тебя — с условием, что подобное никогда больше не повторится. Позднее мы еще поговорим о том, к чему может привести твой поступок. Аббат Секорим ужинает со мной сегодня, и я буду ждать тебя к трапезе. Однако перед тем ты должен еще понести наказание за свое поведение. Есть предложения?

Джаван покачал головой.

— Что ж, ладно. Во-первых, поскольку ты сам покаялся в своей ошибке, не пытаясь ничего отрицать, я буду настолько любезен, что поступлю с тобой как с мужчиной, а не испорченным ребенком. С ребенка следовало бы попросту спустить штаны и как следует выпороть.

Джаван позволил себе чуть заметный вздох облегчения.

— Тем не менее, — продолжил Хьюберт, — поскольку ты нанес мне оскорбление как архиепископу, невзирая на то, что обязан мне покорностью, ибо пребываешь под моей крышей, наказание тебе будет назначено такое же, как всякому брату-мирянину, блюдущему устав сего Дома. Если бы нечто подобное совершил кто-то из монахов, он получил бы двадцать плетей. — Джаван вздрогнул, когда «малый учитель» стегнул его по плечу. — Удары могут быть до крови, но шрамов не оставят. Принимаешь ли ты это наказание?

С трудом сглотнув, Джаван все же кивнул. Он опасался худшего.

— Принимаю, ваша милость.

— Тогда подтверди это лобзанием «учителя». — И Хьюберт ткнул плеть ему под нос. — Словесно же ты должен молвить: Deo gratias.

— Deo gratias, — покорно повторил Джаван и склонил голову, стараясь не смотреть на узлы, завязанные на концах плети.

— Быть по сему. И пусть Господь поможет тебе раскаяться и выдержать наказание, как подобает мужчине. — Плеткой Хьюберт начертал крест у принца над головой. — In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen.