— А! Ну что ж, попробую с этим разобраться, пока она здесь. Бедная Шона! Да и ты весь промок и устал, милый. Поднимись наверх, переоденься и отдохни. А когда захочешь перекусить — спускайся. Посмотришь, что тут будет твориться. Да, и если хочешь, можешь пока убрать бороду. Никто ничего и не заметит.

Блейд тут же, не раздумывая, отправился в ту комнату, которую обычно занимал, навещая тетю. Комната оказалась на месте; и выглядела она точно так же, как всегда, — преображение дома в волшебный дворец ее не затронуло. Грета, двоюродная сестра Фран, как раз закончила перестилать постель.

— Ну прямо какой-то постоялый двор, — пожаловалась она Блейду. — Один гость за дверь, другой на порог. Еле успеваем простыни простирнуть. Ну да ничего, для хорошего дела можно и потрудиться. Твоя матушка, Блейд, — замечательная женщина.

— Да, но это ее платье! — простонал Блейд. Грета рассмеялась.

— Это? Да это — самое скромное! Она мне тут сказала: «Ох, дорогуша, сейчас, мол, придет Блейд. Я не хочу, чтоб он видел меня в обычном наряде. Где там то платье, с закрытым верхом?» Мы кинулись искать и сперва никак не могли его найти. Ну, я тебе скажу, мы и перетряслись!

Блейда хватило лишь на невнятный возглас. Он попытался представить, как же тогда выглядят остальные платья Мары, и не смог.

Грета ушла, а Блейд рухнул на кровать и тут же уснул. Когда он проснулся, уже вечерело. Проснувшись, он первым делом избавился от бороды. Это оказалось таким облегчением, что Блейд чуть было не решил обойтись без ванны. Но потом он сообразил, что это на него так подействовали слова Сьюки насчет мытья, и понял, что это было бы ребячеством. А потому он вымылся и переоделся в обычную, нормальную одежду, оставленную Гретой на стуле. Это были его собственные вещи; очевидно, Мара специально прихватила их сюда. С одной стороны, Блейд обрадовался — ведь получалось, что мама о нем помнит, а с другой — чуть-чуть огорчился, потому что одежда по-прежнему была ему впору. Два года назад, когда Кит и Калетта вдруг начали стремительно расти, Мара пообещала Бленду, что к четырнадцати годам он вытянется выше Дерка. Но пока что этого так и не случилось.

Тут Блейд понял, что жутко голоден, и отправился вниз. Дом преобразился до неузнаваемости, так что мальчик просто направился туда, где, судя по доносящимся звукам, проходила вечеринка. Он услышал неразборчивый гул голосов, смешанный с чьей-то песней и пением флейты, звяканьем бокалов и тарелок. Блейду почудилось, что на флейте играет Шона. И действительно, когда он вошел в просторный, украшенный гобеленами салон — бывшую тетушкину гостиную, — первой, кого он увидал, оказалась Шона. Она стояла на возвышении — раскрасневшаяся, счастливая, очень красивая, одетая в лучшее свое платье, — и играла так самозабвенно, словно во всем свете не было ничего важнее этой музыки. За спиной у нее стоял хор разряженных в синее с серебром деревенских жителей и пел. В комнате было полно народу. Они сидели по двое за маленькими позолоченными столиками, ели и разговаривали.