– Ей многое пришлось перенести.

– Я так сожалею о Теде, – сказала Эми.

Лоретта вздохнула и опустилась на одно из кресел напротив.

– Это прозвучит ужасно, но Тед… он по-настоящему так и не вернулся домой. Из Ирака, я имею в виду. Мы встречались с ним в старших классах, и… Ну, вас вряд ли заинтересует история нашей жизни. Просто казалось, он никогда не простит себя за то, что там произошло. Он словно чувствовал, что обязан кому-то жизнью, словно он уклонился от выплаты какого-то просроченного счета. Он постоянно таскал нас с места на место, не доверял правительству, ничему не доверял, он был уверен, что кто-то заявится и заставит его заплатить по счетам. Когда Мэгги похитили, это было так странно – клянусь, он будто именно этого и ждал все время. Не то чтобы его это не расстроило, не поймите неправильно – но эти несколько дней после похищения он был таким живым. Я не видела его таким с тех пор, как он ушел в армию. Наконец-то ему дали повоевать на еще одной проклятой войне.

Лоретта вытерла глаза.

– Я просто надеюсь, что, где бы он ни был, он обрел покой, – сказала Эми.

– Ну что ж, если вы правы, то хоть одному из нас это удалось, – ответила Лоретта. – Этот сукин сын получил именно то, что хотел. Благородный, героический акт самопожертвования. А нас всех оставил разгребать последствия. Он, наверное, думал, что повел себя самоотверженно или что-то в этом духе. Но поглядите, что он после себя оставил. Он совершил самый эгоистичный поступок из всех возможных. Найти бы того говнюка, который убедил мужчин, будто мученичество – это круто, и дать ему по зубам.

Лоретта закрыла глаза и снова сжала губы. Взяла себя в руки. Потом тихо извинилась и вернулась к своему ребенку.

Забава оторвала взгляд от ногтей и сказала:

– Интересно, «Вафельный домик» еще работает?

– А тебе есть-то надо? – спросил я.

– Не будь мудаком.

Эми выпрямилась, моя рука соскользнула с ее плеча. Она наблюдала, как Лоретта тащится обратно к своей чудовищной дочери.

– Мы ошибались, да? – спросила Эми. – Мы говорили, что жуки находят и используют против нас наши худшие страхи, но это не так. Теду подарили его войну. Джону, ну, ему же дали поучаствовать в погоне на тачках, верно? Это словно…

Она замолчала, глядя, как Лоретта исчезает за углом.

Появившийся позади Маркони произнес:

– Я обнаружил, что самые большие наши страхи и самые большие желания – это, по сути, две стороны одной медали. Я знаю многих, кто умер, не прожив отпущенного им времени, сжимая эту медаль в кулаке. В переносном смысле, конечно. – В какой-то момент он подошел к нам сзади и теперь стоял, накинув пальто на руку.