Корреспондент промолчал, но подкрутил настройки уровня записи на магнитофоне. Стрелка на индикаторе дошла до середины зелёной шкалы. Можно вести запись. Господин клерк аккуратным изящным жестом стряхнул пепел с сигары в пепельницу и продолжил:

— Моя слабость — это наблюдать человеческие слабости. Чужие слабости — моя самая сильная страсть! Я их коллекционирую. Зачем? Странный вопрос! Вы ведь не удивляетесь многочисленной армии филателистов, рыболовов, охотников. Чудакам, сумасбродам и всем тем, кто собирает марки, картины, старые велосипеды или часы. А я, как истинный Мастер Иллюзии, со всей страстью своей неординарной натуры коллекционирую именно чужие слабости. Вижу по глазам — вы жаждете узнать, что же с экспонатами моей коллекции можно сделать?

Он театрально вздохнул и мечтательно посмотрел в потолок сквозь кольцо сизого сигарного дымка. Ник Круз присмотрелся к нему внимательнее. Определённо собеседник — клерк, просто клерк, каких десятки тысяч работает во многих мелких, средних и крупных учреждениях по всей Америке и Европе. Зато самомнения — целый мешок! Хм. Не таких видали. Но... !!! Лёгкий холодок пробежался по спине.

— Слабости человечества — это просто бездна сокровищница! Кладезь! Чего? О-оо!!! — он сладострастно почмокал губами. — Каждую слабость, как бусинку, можно нанизывать на особые нити. Из тех нитей легко соткать особую незримую ткань. Если хотите — сеть. Да-да, именно целые сети можно сплести. Какие? Не рыболовные, разумеется. Хм! Но что-то в этом есть, вы правы. Интересная аналогия! Хитросплетёнными сетями ловятся занятные экспонаты для моей драгоценной коллекции. Тончайшая паутина этой ткани есть отражение одной из видов реальности. Моя нематериальная ткань, как зеркало, отражает лишь ту часть мира, которая называется Майя, Её Величество Иллюзия. Зерцало мирозданья, так сказать, поэтично звучит? Вы знаете, я немного романтик. Вы всё ещё мне не верите?

Ник Круз нахмурился, вглядываясь в облик клерка, именующего себя «Мастером иллюзии». На фоне залитого солнцем проёма окна он узрел на его макушке аккурат надо лбом маленькие, едва заметные рожки. Из-под брючины правой ноги тонкой змейкой высунулся хвостик с кисточкой и завилял в ритм музыки Луи Армстронга под мотивчик песенки «Хеллоу, Долли!» Молодой человек зажмурился. Хозяин конторы проследил за взглядом корреспондента и щёлкнул пальцами. Поправил брючину. Ник открыл глаза. Человечек по-прежнему сидел в кресле в той же позе. Однозначно ничем не примечательный клерк. «Померещилось? — подумал он. — Вот до чего доводит позднее бдение перед мистическими сериалами».