— Человек, который знает Малдрону, — улыбнулся царь. — Тебе любопытно, отчего я один обладаю властью большей, нежели эти жрецы и все их боги? Что ж — это оттого, что во всей Эмактиле лишь у меня одного нет ни богов, ни суеверий. Я человек, который верит лишь в три вещи. Вино — ибо иногда оно позволяет видеть яснее, чем боги. Власть — которая вместе с мудростью человека позволит ему стать выше богов. Смерть — которая ни одному богу не подвластна и которую я дарю по собственной воле.

— Вино! Власть! Смерть! — провозгласил китаец.

— У этих жрецов много богов, каждый из которых ревнив. Хо! Хо! — рассмеялся царь. — У меня нет богов. Потому я справедлив ко всем. Справедливый судья не должен иметь предубеждений и верований.

— У нашего господина нет предубеждений! — воскликнул китаец.

— У него нет верований! — отозвались лучники.

— Я на одной стороне весов, — кивнул король. — На другой же — множество богов и жрецов. Я верю в три вещи. Вино, власть, смерть! У тех, кто тянет вниз другую чашу, верований во много раз больше. Оттого я перевешиваю их. Если бы против меня был лишь один бог, одна вера — услышь, я был бы побежден! Да — три к одному. Это парадокс, но в то же время это истина.

— Слова царя Эмактилы истинны! — прошептали лучники.

— Лучше, когда в твоем колчане три прямых стрелы, чем три изогнутых. Если в Эмактиле появится человек лишь с одной стрелой и эта стрела будет прямее, чем мои три, — этот человек будет править вместо меня, — улыбнулся царь.

— Лучники, слушайте царя! — провозгласил китаец.

— И вот, — радостно продолжил король, — поскольку все жрецы завидуют друг другу, они сделали меня — человека, который не верит ни одному богу или жрецу, — царем Эмактилы, чтобы я хранил меж ними мир, удерживал их от того, чтобы уничтожить друг друга. И вот, поскольку у меня десять лучников на одного их лучника и двадцать мечников на одного их мечника, я процветаю. Хо! Хо! — рассмеялся царь. — Вот что есть власть!

— Наш господин есть власть! — вскричал китаец.

— А обладая властью, я могу пить, сколько захочу! — рассмеялся царь.

— Наш господин пьян! — прошептали лучники вдоль стен.

— Пьяный или трезвый — я Владыка Двух Смертей! — хихикнул правитель Эмактилы.

— Двух Смертей! — прошептали лучники, кивнув друг другу.

— Для тебя, человека, который знает Малдрону, я сорву с них покровы, — сказал царь.

— Лучники по бокам и сзади, пригните головы! — прокричал китаец.

Мгновенно головы лучников, стоявших вдоль трех стен, склонились к груди.

Вуали спали с фигуры, возвышавшейся по левую руку царя.