Лу вздохнул и замолчал. Фарсид подвел лошадь и бросил Моран поводья.

— За что мне такая честь? — задумчиво спросила она.

— Так кобыла — сына Фарсида, который умер. Животина пропадала зря: бабам на лошадь нельзя, а то рожать тяжело будут, а тебе — можно, твое потомство дикаря не волнует. К тому же ты умеешь, — просто объяснил Красавчик.

Амаранта вскочила в седло и не спеша объехала вокруг стоянки, пользуясь тем, что не скована. Надо подружиться с этой кобылой. Ее не стоит бить пятками и дергать поводья, вполне достаточно пальцев ног — и животное слушается. «Вот почему я без обуви — прошлый хозяин лошади привык ездить босым!» — догадалась Моран. Внезапно наперерез ей выехал Кавир. Опять кольцо на ногу!

— Как ее зовут? — спросила Моран, показывая на уши кобылы.

Харматанец не вник в смысл вопроса и щелкнул затвором на щиколотке пленницы.

— Кавир, — Амаранта ткнула пальцем ему в плечо, — а она?

Поняв, он очень удивился и отрицательно помотал головой.

— Ясно, вы не называете своих лошадей. У коня Ханлейта тоже не было имени.

Кавир нахмурился на длинную фразу чужого языка и неожиданно указал на саму девушку.

— Я? Хочешь знать, как зовут меня? Зачем тебе имя рабыни?

До харматанца дошел смысл интонации, и она его задела. Кавир пристегнул цепь к своему седлу и развернулся.

— Что же ты делаешь! — Амаранта едва поспевала за его маневрами между повозок, стараясь, чтобы между лошадьми не оказалось препятствий.

Поведение сына заметил и Фарсид и, видимо, потребовал передать пленницу ему, но Кавир отказался. Кочевники двинулись в путь. Вчерашнее переутомление давало о себе знать лишь слегка: побаливали мышцы спины и чуть-чуть — кожа на внутренней стороне коленей, но Амаранта боялась, что новый спутник искупает ее в песке или еще что похуже. Кавир ехал так, словно был один, не оставляя для спутницы места слева.

— Что тебя разозлило? Моран! — она указала на себя, — ты хотел имя? Это я!

Кавир покосился на девушку темно-коричневыми, как масть коня, глазами, и придержал поводья, сближаясь и вопросительно дотронулся до ее колена.

— Да, я Моран. Прекрати меня дергать!

Харматанец кивнул и шевельнул губами, беззвучно повторяя незнакомое слово.

— А ты будешь Хозяйка, — сказала Амаранта кобыле, — откликаешься на свист? Вот так?

И Моран мелодично засвистела, вспомнив давнее-давнее соревнование с Североном — у кого свист получится лучше.