— Правильно, отведите её назад в комнату, — сказал Хекл. — Но никаких таблеток. Она нужна вечером.

Донна Гибсон, которая когда-то делилась девичьими секретами с Калишей, когда они обе были в Передней Половине, начала кричать и вырываться. Санитары понесли её прочь, носки её кроссовок волочились по ковру. Разрозненные воспоминания в голове миссис Сигсби потускнели, а затем угасли. Однако вибрация в коже и даже в пломбах — осталась. Здесь она было постоянной, как гудение флуоресцентных ламп в коридоре.

— Всё хорошо? — спросил Стакхаус миссис Сигсби.

— Да. — Поскорее выведите меня отсюда.

— Если вам станет легче, то я тоже это чувствую.

Не стало.

— Тревор, не могли бы вы объяснить, почему тела, предназначенные для кремации, перевозятся прямо через жилые помещения с детьми?

— В Бинтауне[87] тонны бобов, — ответил Стакхаус.

— Что? — спросила миссис Сигсби. — Что вы сказали?

Стакхаус помотал головой, будто пытаясь собраться с мыслями.

— Извините. Просто вдруг подумалось…

— Да, да, — сказал Халлас. — Их тут много витает… скажем так, помех.

— Я знаю, — сказал Стакхаус. — Просто нужно было высказать это, вот и всё. Будто…

— Подавились косточкой, — прозаично сказал доктор Халлас. — Ответ на ваш вопрос, миссис Сигсби… никто не знает. — Он хихикнул и дотронулся до уголка рта.

«Просто поскорее выведите меня отсюда», — снова подумала она.

— Доктор Халлас, где доктор Джеймс?

— У себя в комнате. К сожалению, сегодня она не очень хорошо себя чувствует. Но передаёт вам привет. Надеется, что вы в полном здравии, как огурчик, так сказать. — Он улыбнулся, снова изобразив Ширли Темпл: разве я не милашка?