Мысль о том, что Дарлингтону навек закрыт доступ в «Черный вяз», была ужасна. Алекс потерла усталые глаза.

– В ночь предсказания «Черепа и костей» я слышала, как кто-то – что-то – стучало в дверь, чтобы войти, в тот же момент, когда убили Тару. Звук был такой же, как сегодня ночью. Может быть, это был Дарлингтон. Может, он видел, что происходит с Тарой, и пытался меня предупредить. Если он…

Но Доуз уже качала головой. Ее мягкий пучок распускался у нее на шее.

– Ты слышала, что они сказали. Эта… эта тварь его съела, – у нее затряслись плечи, и Алекс поняла, что она снова плачет, сжимая свою висящую куртку так, словно может рухнуть без ее поддержки. – Его больше нет.

Эти слова были подобны рефрену, песне, которую они будут петь, пока горе не пройдет.

Алекс прикоснулась к руке Доуз.

– Доуз…

Но Доуз выпрямилась, громко хлюпнула носом, вытерла слезы.

– Но Сэндоу ошибался. Теоретически. Кто-то мог выжить, будучи сожранным исчадием ада. Но не человек.

– Тогда кто?

– Демон.

Моя зарплата такое не покрывает.

Доуз судорожно вздохнула, откинула с лица волосы и снова собрала их в пучок.

– Как думаешь, Сэндоу захочет кофе, когда приедет? – спросила она, поднимая с ковра в гостиной свои наушники. – Я хочу немного поработать.

– И как продвигается?

– Диссертация? – Доуз медленно моргнула, опустив глаза на наушники с таким видом, словно не понимала, как они оказались у нее в руке. – Понятия не имею.

– Я закажу пиццу, – сказала Алекс. – И пойду в душ первой. От нас обеих воняет.