Алекс оглянулась через плечо. Блейк был прямо у нее за спиной. Он что-то говорил, но, к счастью, слова его заглушала музыка. Она потянулась к ящикам и схватила что-то тяжелое, чем можно было бы в него бросить. Она даже не знала, каким бесценным предметом в него запустила. Астролябией. Блестящим пресс-папье с замороженным внутри морем.

Блейк отмахнулся от них и схватил ее за шею сзади. Лакросс и тщеславие придавали ему сил. Он сдернул с ее ушей наушники. Алекс закричала во весь голос и впилась ногтями ему в лицо. Блейк отшатнулся, и она побежала по коридору. Она уже боролась с чудовищами. Она побеждала. Но не в одиночестве. Нужно было выбраться на улицу, прочь от охранных заклинаний, где она сможет позаимствовать силу Норса или найти другого Серого, который смог бы ей помочь.

Дом, казалось, гудел, звенел от тревоги. Здесь чужак. Здесь убийца. Лампы потрескивали и вспыхивали, из стерео доносились помехи.

– Успокойся, – сказала Алекс дому, несясь по коридору назад к лестнице. – Ты слишком стар для этого дерьма.

Но дом продолжал жужжать и дребезжать.

Блейк схватил ее сзади. Она тяжело рухнула на пол.

– Не двигайся, – промурлыкал он ей на ухо.

Алекс почувствовала, что ее конечности застыли. Она не просто перестала двигаться – она сделала это с радостью, рьяно. Она будет сохранять совершенную неподвижность, будет, неподвижна, как статуя.

– Доуз! – закричала она.

– Тихо, – сказал Блейк.

Алекс захлопнула рот. Она была счастлива сделать это для него. Он этого заслуживал. Он заслуживал всего. Блейк перевернул ее на спину и стоял, нависая над ней. Он казался до невозможности высоким. Его золотую взъерошенную голову обрамлял кессонный потолок.

– Ты разрушила мне жизнь, – сказал он. Он поднял ногу и поставил ботинок ей на грудь. – Ты меня уничтожила.

Какая-то ее часть кричала: Беги. Оттолкни его. Сделай что-нибудь. Но голос был далеким и терялся в умиротворенном гуле подчинения. Она была рада, так рада услужить.

Блейк надавил ей на грудь ботинком, и Алекс почувствовала, как прогибаются ее ребра. Он был большим, две сотни фунтов мускулов, и все эти мускулы словно давили сейчас прямо ей на сердце. Дом истерически дребезжал, словно чувствовал, как стонут ее кости. Алекс услышала, как где-то упал стол, с полок посыпались тарелки. Il Bastone давал ее страху голос.

– Что дало тебе такое право? – спросил он. – Отвечай.

Он даровал ей позволение.

– Мерси и каждая девушка до нее, – выплюнула Алекс, хотя в голове молила о том, чтобы получить новый приказ, новый способ доставить ему удовольствие. – Они дали мне это право.