Словом, весело было аж жуть.

Мы с Сэм старались держаться поближе к Хэрту. Она – просто для подстраховки, я же – в надежде влить в него еще сколько-нибудь фрейского света, который во мне пока еще оставался. Увы, он сейчас почему-то на это не реагировал, по-прежнему был очень слаб, и нам оставалось только следить, чтобы он ненароком не соскользнул с козла.

– Ты там держись, – напутствовал его я.

Он ответил мне едва заметным жестом. Вероятно, хотел сказать: «Извини», – но не уверен, что это действительно так.

– Просто расслабься и отдыхай. – Не хотелось мне, чтобы он понапрасну расходовал силы.

Он что-то сумрачно пробурчал и, пошарив в кисете с рунными плашечками, вложил мне одну из них в ладонь, одновременно тыкая себя в грудь. Мол, вот моя руна.

Я такой руны не знал:

Сэм, поглядев на нее, нахмурилась.

– Это перт.

– И что это значит?

Сэм внимательно посмотрела на Хэрта.

– Ты пытаешься объяснить, что случилось с тобой? Хочешь, чтобы Магнус узнал?

Хэртстоун сделал глубокий вдох, будто готовясь к спринту, и отозвался жестом:

– Магнус почувствовал боль.

Я стиснул в кулаке плашечку с руной.

– Ну да. Что-то темное. Когда лечил тебя.

– Мне рассказать ему? – снова внимательно посмотрела Сэм на Хэртстоуна.

Тот ей кивнул с трудом и, уронив голову на шею козла, закрыл глаза.