— Шире шаг! орут командиры и я дублирую приказ.

— Стой! Целься! Пли! В штыки!

— Ааа!

— Рра! отбив штык француза, вспарываю ему горло своим штыком.

Отбить направленный в Сашку ударить штыком в живот врагу. Привычный нутряной запах вспоротых животов и пролитой крови начинает вставать над полем боя.

Выпад! Чуть качнувшись, пропускаю штык под мышкой и бью в ответ снова в горло.

Начинается свалка, в которой ружья неудобны. Привычная стихия Вытаскиваю тесак и начали!

Очень быстро я оказываюсь этаким острием копья и отделение «вгрызается» следом за мной во вражеские ряды, ломая построение. А там и взвод, рота Получился этакий клин, медленно продавливающий лягушатников.

Левой ладонью в висок молоденькому вольтижеру, зажатым в правой руке тесаком-полусаблей полоснуть по запястью немолодого французского сержанта да так, что рука распахана до кости.

— Мартынов, сзади! орёт Левашов, оборачиваюсь и вижу (собственно говоря, видел их и раньше боковым зрением) двух французских офицеров с саблями. Пробиваются ко мне.

Носком левой ноги бью в колено уже раненого вражеского пехотинца, ломая конечность и выхватываю у него из рук ружьё. Короткий бросок и один из французских офицеров оседает на трупы со штыком в груди. Бросок засапожника и оседает второй.

Руки привычно собирают трофеи из тех, что бросаются в глаза. Медальоны, кресты, часы Автоматически и незаметно, ибо «низзя». Но привычка. Да и ценности пригодятся. Наверное.

Забираю свой тесак, вытаскивая его из живота хрипящего вражеского офицера, беру заодно и его валяющуюся рядом пехотную саблю. Начинаю пробиваться к Левашову комроты рядом с полковником Львовым и не мешает «засветиться» перед командиром полка.

Рядом с ними сравнительное затишье у Львова (как и у каждого нормально старшего офицера) есть этакие «триарии»-телохранители из ветеранов. Бывший гвардеец.

— Вашбродь! ору я поручику, — надо отходить, там другие наши полки отходят, а к вражинам подкрепление идёт, сейчас зажмут!

В глазах офицера вспыхивает бешенство на мгновение. Затем он вспоминает, что я сегодня проявил себя «молодцом» и потому имею право дать совет неписанный кодекс пехоты.

— Много? Врагов подходит?

— Ежели по форме судить, то из трёх полков французы на подходе. Я там в задние ряды уже пробился в горячке и оторопел.

Не медля, Левашов подскакивает к полковнику, стоящему в картинной позе окровавленная голова, опирается на саблю К чести Львова, медлить тот не стал и отдал приказ на отступление.

Наша рота была в арьергарде, отражая атаки противника. Но к счастью, местность, по которой мы отступали, была «складчатой» и дальнобойные штуцера французов не имели особого преимущества.