Глава 39 Grande politique

— Вот скажи мне, Перси, ты что, бессмертный? — спросил я скрюченного в три погибели длинновязого и узкоплечего Уизли.

Сейчас он держался за живот, куда пришёлся мой удар после того, как он бесцеремонно и нагло пытался схватить меня за шкирку. Типа, я весь такой взрослый, тащу на расправу мелкого нарушителя, а так как это происходило на глазах у многих гриффиндорцев, возвращающихся в гостиную после ужина, то и выглядеть должно было, на его взгляд, унизительно и показательно. Ну, за что боролся, на то и напоролся. Теперь унизительно выглядит он, хватая воздух, на карачках передо мной — покачивающимся с пятки на носок и поучительно, со скучающим видом высказывающим ему свои претензии.

— Я тебе скажу только раз, Перси, ещё раз протянешь ко мне или к моим друзьям свои хваталки, я тебе их в твою задницу запихаю и с помощью «Инаниматус Коньюрус» навечно так оставлю. И ты не думай, что это заклинание у меня не получится, очень даже получится. И все твои брательники и преподаватели тебе не помогут, и в Мунго не помогут, уж я постараюсь.

— Какая… же… ты тварь… Поттер! — прохрипел он, проталкивая в лёгкие воздух.

— Поуважительней! — я пнул его по ноге. — Я тебя ни разу не оскорблял. Тебе было достаточно просто сказать, что меня искала наш декан и просила зайти, но тебе почему–то показалось этого мало, и ты почему–то думаешь, что ты сильнее или знаешь больше всех, раз решил меня собственноручно отконвоировать. Твои обязанности — помогать ученикам, а не глумиться над ними, показывая свою силу и статус… староста… Знаешь, Уизли, все мои неприятности в этой школе, абсолютно все, связаны с вашей фамилией, но это ты своего младшего братика порасспрашивай, если у него ума хватит всё рассказать в понятном для восприятия варианте.

— Что ты несёшь, Поттер? — с ненавистью сказал он, выпрямляясь и держась за стену коридора. — Рон тебе ничего не сделал!

— Хочешь знать всё в подробностях? Могу рассказать, вот только ты же не поверишь ни одному моему слову. Я, наверное, лучше через ДМП вам повестку в суд организую за то, что ваша мать травила меня незаконными зельями, и доказательства приложу с воспоминаниями и образцами её алхимических изделий. Так что если ты не хочешь неприятностей себе и своей семье, то мой тебе совет, который ты передашь всем своим: оставьте меня в покое, Уизли, забудьте обо мне, иначе я сделаю так, что вас не останется ни одного, — свои слова я приправил изрядной долей легилименции с таким посылом кровожадности и жути, что сам немного испугался, не говоря уже про нашего наглого старосту, как он только не обделался, ума не приложу.