Шум и гвалт продолжались, пока я не отложил газету и не приступил к завтраку. Теперь мой подбитый череп не скрывал газетный лист и все могли оценить и убедиться, что всё на самом деле произошло и всем ничего не привиделось и не показалось. Вот оно — доказательство сидит в полный рост и с чаем булку трескает. Вообще–то, мне почему–то казалось, что после той колдографии ни у кого аппетита не будет, ведь прямо здесь в двух шагах мертвяк без башки валялся и нехилая лужа крови была. Так ничего подобного! Наступила тишина, прерываемая лишь звоном столовых приборов и оглушительным чавканьем Рональда Уизли. Правда единственного у кого действительно отсутствовал аппетит, я высмотрел. Драко Малфой был бледен больше обычного, нервно отводил глаза от стола Гриффиндора, а рассмотрев меня вообще как–то странно задёргался. Он–то, в отличие от других видел поединок во всех деталях и без всяких газетных «красивостей». Встретившись с ним глазами, я по–доброму, ласково так улыбнулся, растянув губы в голодном оскале, и как мог изобразил мордой вопросительное ожидание.

— Мистер Поттер, я при…

— Мистер Малфой, если вы хотите принести извинения, то извиняться должны не передо мной, а перед моей невестой, — холодно перебил я мямлящего слизеринца, подошедшего к нашему столу.

— Мисс Грейнджер, я приношу вам свои искренние извинения и прошу…

Мелкий ушлёпок! Понятно, конечно, что искренних извинения или раскаяния от него в век не дождаться, но хоть так, прилюдно, макнуть его носом и обломать гордость, тоже неплохо. Тем более, пусть все думают, что я только ради Гермионы готов головы голыми руками откручивать. Я и так к этому готов, но и акценты немного сместить нужно, чтобы не слишком все присматривались к истинной подоплёке этого дела, и считали, что я только в интересах своей невесты действую. Надеюсь, теперь её побоятся задевать и третировать. Колдография и моя зверская рожа на ней с наглядным результатом около ног, не допускает двойного толкования.

Вот теперь–то я был действительно доволен. Никто ко мне с расспросами не лез, всё шарахались от меня только завидев издалека и не приставали с претензиями. Настали старые добрые времена…

* * *

— Неужели ты не мог без такого риска? Гарри, ты же против тройки магов держишься без проблем. Сильных магов, уж в этом–то я понимаю, — упрекал меня сейчас Сириус.

— Я тебе уши пообрываю, Хайзенберг! Знаешь как я испугалась?! — воскликнула Кора Блэк.

— Сириус, о моих возможностях знаешь ты, Кора и её братья, знает Гермиона и ещё один волшебник. Это и так очень много народа и я не хочу, чтобы об этом знали все. Мне пришлось притворяться, чтобы меня недооценивали и не знали всего, — устало сказал я в очередной раз, так как Гермиона уже всю плешь проела с такими же упрёками.