– Не сильно-то геройствуй! – пробасил в ответ Грико. – Брестида говорит, Аэлло твоя с духами воды дружна. Чай, помогли… А что до русалок… Цепкие же заразы! Думал, все, конец, не отобьемся.

– Ты еще что-то думал? – пробормотала Брестида, вновь склоняясь над Аэлло. – Как-то не очень похоже было… Слишком уж выражения лиц у вас у обоих умные были да одухотворенные…

– Я вот чего не понимаю, – пробормотала Аэлло, поднимаясь. Она оперлась на руки и закашлялась. Брестида заботливо поддержала ее, не давая упасть снова. – Как все-таки удалось спастись… Их было так много… И потом… Ты говорила, для нас они не опасны!

Амазонка фыркнула.

– Они и не опасны, если мы не отбираем их собственность.

– Их собственность? – оскорбленно пробасил Грико.

– Любого, кто очарован пением, которое издают их мертвые глотки, они считают своим, – ехидно сказала амазонка, щурясь.

Аэлло встряхнулась, пригладила волосы.

– Предупреждать надо было! Что они такие жадные. Охочие до мужчин!

Грико наморщил лоб.

– Семко! Я в этой чертовой воде приметил, что у тебя портки заалели. Засветились.

Парнишка нахмурился.

– Примерещилось тебе, – сказал он, почему-то отодвигаясь от старшего товарища. – От нехватки воздуха такое бывает.

– От нехватки воздуха и не такое бывает, да не в том дело, – пробасил сагат. – Совсем забыл, видимо? Трезубец чертового колдуна у тебя! Он помог, как пить дать! Испугались утопленницы…

Амазонка хлопнула себя по щеке.

– И правда! Про трезубец-то мы забыли! Он же у тебя. Он у тебя?!

Семко с довольным видом похлопал себя по широкому поясу портков.

– У меня, а как же. Мы с Грико решили, раз меня колдун воде посвятил, мне трезубец и нести.

– Интересно, как он действует, – пробормотала гарпия.

– Как-как, – отчего-то зло ответил юный сагат. – Действует – и хорошо! Спугнул же этих тварей!