— Верно.

Джейсон стоит, облокотившись о машину, а я откидываю назад голову. Звезд совсем не видно. Ночь мрачная и холодная. Иными словами, ночь отстойная.

— Как ты себя чувствуешь? — Спрашиваю я и отбираю банку с пивом. Делаю глоток.

— Это мое пиво.

— Я пытаюсь быть вежливым. Ответь на мой вопрос.

— Пытаешься быть вежливым, отбирая мое пиво?

Я закатываю глаза, а Джейсон забирает у меня банку, поводит плечами и говорит:

— Я никак себя не чувствую. Внутри пусто, будто Люцифер забрал не только чувства, которые я испытывал к Норин. Но и все остальное.

— Ну, может…, — с умным видом покачиваю головой, — может, все твои чувства были сосредоточены лишь в чувствах к Норин. Поэтому теперь кажется, что не осталось ничего.

— Давай без философии.

— Ты сожалеешь?

— Наверно.

— Но она ведь тебе так нравилась. Неужели ты действительно все забыл?

— Я все помню, мальчик, — отвечает Джейсон, переведя на меня темный взгляд, — но я больше ничего не ощущаю. Вот в чем разница.

Безнадежная ночь, полная отчаяния и одиноких мыслей.

Я взъерошиваю волосы и почему-то выдыхаю:

— Мне жаль. Ладно? Я не умею говорить классные вещи. Но мне жаль.

— Люцифер сделал то, что он отлично умеет делать — обманул нас. С нами играют, да так, будто мы куклы. То сводят с ума, то обезоруживают, то спутывают мысли. Уверен, ты прекрасно понимаешь, о чем я.

— Да, я понимаю. — Неуклюже скребу носком ботинка землю. — Уж сводить с ума они точно умеют. Я сегодня сделал то, что никогда бы раньше не сделал.

— Например, вырубил меня?