Джейсон отпивает пива, а я слабой походкой двигаюсь к своему дому.

Понятия не имею, сколько я плутаю вдоль улиц. Я помню, как ушел из дома, и меня раздирают на части противоречивые чувства. С одной стороны, отец привел домой врача-мозгоправа, который должен был перемолоть мои внутренности. С другой — он имеет, черт подери, на это право. Его сын постоянно где-то пропадает, оправдываясь, как семилетка, у его сына постоянно побои на теле, какие-то проблемы. Он волнуется. И не доверяет. И, да, мне хочется, чтобы отец верил в меня, ведь я никогда не был куском дерьма. Но мой папа обычный человек. Он даже предположить не может, что творится в моей жизни. Я не могу винить его за то, что он борется с неприятностями по-своему. Я должен понять его.

Я прихожу домой в районе трех ночи, собираюсь подняться сразу на второй этаж, но слышу шум телевизора в гостиной. Мои брови тут же хмурятся. Неспешным шагом я тихо прохожу по коридору, а потом застываю на пороге, увидев отца в кресле.

— Пап? — Растерянно протягиваю я, и он тут же оборачивается.

Отец, наверняка, не ожидал меня увидеть. Лицо у него вытягивается. И он озадачено хватается за пульт, чтобы сделать программу тише.

— Почему ты еще не спишь?

— Может, я буду задавать вопросы?

Что ж, я заслужил такой ответ. Повожу плечами и опускаю взгляд в пол. Я виноват, а я ненавижу быть виноватым. Это идиотское чувство внутри, будто я подвел или обидел…

У меня от него изжога.

— Ты все-таки вернулся.

— Да.

— А я думал, что мы опять не будем видеться неделю или около того.

— Пап… — Я втягиваю в легкие холодный воздух и поднимаю голову. — Прости.

Мой отец прекрасно знает меня вдоль и поперек. Услышать от меня извинения — это чудо, сопровождаемое потеплением или похолоданием. Он округляет глаза.

— Что ты сказал?

— Я сказал, прости меня. — Делаю шаг вперед и сажусь напротив отца в кресло. — Мне не понравилось, что ты пригласил мозгоправа, и я вспылил. Я просто схожу сейчас с ума.

— Почему? — Осторожно интересуется он.

— Потому что… это трудно объяснить. Это касается Ариадны.

— Боюсь, имя этой девушки скоро станет запретным в нашем доме. — Сетует отец. — Я не понимаю, что с ней? Может, привлечем властей? Адвокатов? Ты вечно приходишь весь побитый, измотанный. Чем ты вообще занимаешься?

— Я помогаю ей.