Он неуклюже кладет ладони поверх моих плеч, стоит обездвижено, наверно, понятия не имея, что делать, как реагировать, а я утыкаюсь носом ему в грудь. Он тяжело дышит, я чувствую, как внутри него что-то трепещет и дрожит. Жмурюсь и содрогаюсь от плача.

— Истории должны заканчиваться, Ноа. — Слезы катятся все сильнее и сильнее.

— Истории живут вечно, Ариадна.

— В отличие от людей.

Он молчит. Нерешительно обнимает меня и кладет подбородок мне на макушку.

— Я увижу… увижу маму? — Запинаясь, спрашиваю я и захлопываю ладонью рот. Мне нельзя плакать, нельзя, нельзя. — Она будет со мной?

— Она всегда с тобой.

Я плачу. Умирать сложно. Не помню, чтобы люди говорили об этом. Обычно все так уверенно кричат, что умирать легко и просто, что жить сложнее и так далее, но это полная чушь. Люди должны жить. Люди должны наслаждаться жизнью. Раньше я думала, что все мы родились, чтобы умереть: эдакая странная издевка, мол, всем нам все равно придется с миром попрощаться рано или поздно. Но теперь я понимаю: мы родились, чтобы жить.

Как просто быть рядом с друзьями. Как просто отмечать дни рождения. Как просто с улыбкой встречать хорошее и со слезами встречать плохое. Как просто ссориться и ждать, что все наладится. Как просто ошибаться и учиться на ошибках. Как просто говорить отцу или маме, что ты их любишь. Как просто доверять секреты брату или сестре.

— У людей это вызывает проблемы. — Неожиданно тихо усмехается Ноа и глядит мне в глаза, отстранившись. — Все, что ты назвала. Обычно, это самое сложное.

— Вот тебе еще один факт про людей, мистер Смерть. — Я стираю со щек слезы. — Мы всегда все осложняем. Но понимаем, что мы все усложняем, лишь тогда, когда усложнять уже нечего. — Повожу плечами и усмехаюсь. — Как там говорится… ну…

— Что?

— Дорожишь, когда потеряешь?

— Наверно.

— Что-то в этом духе.

Делаю шаг назад и выпрямляюсь, дрожа от холода. Пусть все это закончится.

Человек я или монстр, я должна поплатиться за то, что сделала. Осознанно или нет, я не думаю, что кого-то волнует этот вопрос. Не думаю, что им зададутся родственники тех, кого я лишила жизни. Не думаю, что я вообще имею права сомневаться.

— Нет. — Ноа поднимает подбородок, а я согласно киваю.

— Я не имею права сомневаться.

— Но я могу. Я могу сомневаться, могу хотеть сомневаться и могу все это исправить.