Преодолев мили тревог, природных красот, воображаемых дурных предзнаменований и ржаво-красных песков Марса, они добрались до клиники Франклина Чена в Ньюпорт-Бич.

Невысокого росточка, хрупкий, доктор Чен непроницаемостью лица напоминал буддийского монаха, а уверенностью в себе и благородством движений — китайского императора. Одним своим видом он вселял в пациентов спокойствие.

Полчаса он исследовал глаза Барти на различных приборах. Потом, как и предполагал Джошуа Нанн, направил его к онкологу.

Когда Агнес пожелала знать диагноз, доктор Чен спокойно ответил, что необходимо проведение дополнительных исследований. Так что о диагнозе и лечении речь могла идти только во второй половине дня. После консультации у онколога и получения результатов анализов.

Агнес радовало отсутствие проволочек и одновременно пугало. Быстрое развитие событий, с одной стороны, объяснялось дружескими отношениями Чена и Джошуа, но с другой — она чувствовала, исходя из нежелания доктора поговорить с ней, что болезнь Барти очень серьёзна и требует принятия незамедлительных мер.

* * *

Офис доктора Морли Скарра, онколога, располагался неподалёку от больницы Хога. Если бы не высокий рост и внушительный живот, Морли Скарр являл бы собой копию Франклина Чена: те же доброта, спокойствие, уверенность.

Однако Агнес боялась его. По причинам, которые заставляют суеверного дикаря дрожать в присутствии колдуна. Пусть он и лечил людей, но знания тайн рака придавало ему божественную власть: его мнение определяло судьбу.

Осмотрев Барти, доктор Скарр отправил их в больницу на анализы. Там они провели весь день, прервавшись на час: перекусили в местном ресторанчике.

За ленчем, да и больнице Барти не подавал вида, что понимает серьёзность ситуации. Оставался весёлым, очаровывал врачей и техников общительностью и болтовнёй.

Во второй половине дня доктор Скарр пришёл в больницу, чтобы ознакомиться с результатами анализов и вновь осмотреть Барти. Когда ранние зимние сумерки уже готовились перейти в ночь, отправил их к доктору Чену. Агнес не стала докучать Скарру вопросами. Весь день ей не терпелось услышать диагноз, но внезапно её охватил страх: она уже не хотела знать правду.

И на коротком пути к офтальмологу Агнес так и подмывало не останавливаться у его клиники, а мчаться дальше, в декабрьскую ночь, не возвращаться в Брайт-Бич, где дурная весть могла настигнуть их по телефону, но уехать далеко-далеко, где они никогда не узнают диагноза, а потому болезнь останется неназванной и не сможет поразить Барти.

— Мамик, ты знаешь, что марсианский день на тридцать семь минут и двадцать семь секунд длиннее нашего?