Пока Силия наверху кормила младенца, миссис Ландауэр и Арнольд, сидя на жестких табуретах, принимали посетителей. На седьмой день, когда последний из них покинул особняк, Силия с ребенком на руках спустилась в холл.

— Ну вот, мы снова в своем доме, — произнесла она.

Арнольд огляделся. Это действительно был его дом, и он являлся его главой. В комнате, где стоял телевизор, в кресле сидела его мать, оплакивавшая постигшее ее горе, а соседнее крыло занимала жена с младенцем. Это была их семья, их мир. Его населяли две женщины, и каждая из них нуждалась в нем. В подобных условиях он, естественно, не мог позволить себе каждый день покидать дом и уезжать в свой офис в Вест-Энде, а потому продолжал заниматься делами в своем импровизированном кабинете в восточном, крыле здания.

Жизнь продолжалась. Арнольд унаследовал от отца приличную сумму денег, а Силия однажды намекнула, что настанет — и, возможно, довольно скоро — такой день, когда она снова допустит мужа на овальное ложе и распахнет перед ним свои объятия.

Сердцем женщин и всего дома была, конечно, детская. Ее обставили и привели в порядок заранее, за много недель, а для ухода за ребенком наняли специальную няню.

Поначалу миссис Ландауэр никак не могла привыкнуть к своей новой жизни.

— Чем же я заполню остаток своей жизни? — вопрошала она. — Да я ведь до самой смерти ничего не смогу делать! — Она была весьма нетороплива в своих раздумьях. — Так, поняла, — наконец проговорила она. — Я что-нибудь свяжу для маленького. Что ему нужно?

— Ничего, — ответила Силия. — Все необходимое я заказываю в магазинах. Они даже образцы товаров присылают на пробу. Так что ему абсолютно ничего не нужно.

И все же миссис Ландауэр связала внуку свитер.

— Не могла утерпеть и все же связала ему вот это, — извиняющимся тоном проговорила она, протягивая его Силии.

— Он совершенно ни в чем не нуждается, — повторила молодая женщина, принимая подарок.

В тот же вечер после купания младенца миссис Ландауэр поднялась в детскую.

— О, — воскликнула она, — он не носит мой свитер.

— Он ему великоват, — объяснила Силия.

И протянула свитер назад свекрови.

— Что же мне с ним делать? — в смятении спросила женщина.

— Можно отослать в Израиль, — сказала Силия. — Какое-нибудь дитя будет ему очень радо.

Миссис Ландауэр села и заплакала.

— Что же мне делать? — взывала она к невестке, но Силия хранила молчание. — Теперь я нескоро дождусь своего конца, — продолжала причитать женщина. — У меня был хороший муж — пока был жив, он ни в чем мне не отказывал, упокой Господь его душу. Я осталась совсем одна, никому теперь не нужна.