– Так что не упусти Анатоля. Он уникум, – сказала Джоан и цокнула языком. – А то в этом лицее тебя за женщину держат только некоторые ученики. Ну и Мовчан вспоминает, когда ты садишься в гинекологическое кресло.

– И Келсо, – сказала я, глядя ей в глаза.

«Игра? Издевка? Что она скажет?»

– И Кристиан, – согласилась Джоан. – Но там другое.

«Другое… Другое». Пульс в раненной руке стал ударами. Джоан посмотрела на меня и вздохнула:

– Витглиц. Давай озадачим твои надпочечники в другой раз? Успокойся, у тебя адреналин скоро из ушей закапает.

Она издевалась. Ее тон звучал стальным цветом, уже не бронзой, но я понимала, что она обходит тему: уклоняется, прячется. Извиняется.

– Я спокойна.

– Укол?

– Еще нет, но скоро.

* * *

– Ай-кью – это пустые цифры.

– Пустые значения, – наставительно исправила Малкольм, не оборачиваясь. – Согласна, у них даже размерности нет. Но ты же не станешь спорить, что за интеллектом стоит много большее?

Я действительно не стала. Я хотела спать, но Джоан копалась в моем компьютере и философствовала. Я подтянула подушку выше и села. Экран монитора был далеко, я видела только меняющиеся цвета и движение, когда Малкольм скроллила страницы.

– Что например?

– Уважение – причем, заметь, взаимное. Понимание. Отношения.

– Отношения строятся между разными людьми.

– Ай, перестань! Тогда выписывай меня из людей.