Он с трудом открыл глаза. Сквозь туманную пелену в углу светлой комнаты Эмиль увидел стол. За столом, спиной к нему, сидел кто-то. Времянкин замычал. Запищал неизвестный прибор под ухом. Человек встал из-за стола, постоял немного и выбежал из комнаты.
Спустя несколько минут человек вернулся, а вместе с ним еще трое. Повыше ростом. Началась суета. Люди ходили по комнате, активно переговариваясь. Эмиль узнал голоса троих: Веселов, Маша и Алена. Четвертый, тот что пониже, молча стоял в углу. Веселов и Маша принялись вытаскивать трубку изо рта Эмиля. Ему наконец удалось закрыть рот. Он попытался проглотить слюну, но в пересохшем горле глотать было нечего.
* * *
Прошло три дня. Эмиль постепенно приходил в себя. Боли отступали. Он уже мог самостоятельно есть и ходить в туалет.
* * *
Прошло еще четыре дня. Эмилю разрешили покинуть клинику, при условии соблюдения постельного режима. Алена приехала в больницу с утра пораньше, чтобы забрать брата домой. Перед выпиской Эмиля пригласили в кабинет к психологу. Для людей, пытавшихся свести счеты с жизнью, это стандартная процедура. Врачам необходимо убедиться в том, что пациент не станет повторять ошибку сразу по выходе из медицинского учреждения.
– Назовите ваше имя, – начала психолог после соблюдения всех формальностей.
– Эмиль.
– Полное имя, пожалуйста.
– Емельян Валерьевич.
– Сколько вам лет?
– Сорок один.
– Емельян Валерьевич, я хочу поговорить с вами о причинах вашего поступка. Вы не против?
– Нет, только говорить особо не о чем. Я был в отчаянии из-за… Навалилось как-то все сразу. C работой, и вообще. Но сейчас я чувствую себя намного лучше.
– Это хорошо. Скажите, пожалуйста, Емельян Валерьевич…
– Можете называть меня Эмиль, а то устанете выговаривать.
– Хорошо. Эмиль, какие отношения были у вас с отцом?
Времянкин сдержанно усмехнулся.
– Неожиданно. Хотя нет, пожалуй, наоборот. Как только речь заходит о психологах, вторым номером всплывает вопрос об отце, – иронизировал он. – Я, честно говоря, думал, что это клише.
– Алена сообщила мне, что вашего отца нет в живых.