– Не реви, – сказал Сэм; внутри у него как-то все перепуталось. – Только не реви. Не могу, когда женщина ревет.

– Хрен тебе, а не мои слезы, Сэм Ллойд! Отзываю ставку, – зубы у нее уже хорошо так стучали. – Но не смей говорить мне, что я знаю и чего не знаю. Потому что ты сам не знаешь.

– Да я даже не знаю, о чем мы сейчас спорим.

– Давай уже уложим призрака баиньки. Мне ванна нужна. Мне, блин, двенадцать ванн нужно. А завтра мы объявим о трагическом завершении нашей помолвки. Хочешь быть один? Будешь, – пообещала Эви, и они пошли дальше молча.

Воды уже было по середину голени. Она стекала по бокам тоннеля и плескала на ходу им на одежду, пробирая холодом до костей. Эви поглядела через стальную опорную арку тоннеля на ту сторону путей, c платформой обратного направления. Тьма на мгновение озарилась, показав выбеленный силуэт мужчины в шахтерской каске. Что-то в нем было неприятно неправильное. Вот он упал на корточки… рот его все открывался и закрывался, открывался и закрывался…

Эви ахнула.

– Ну, что еще? – сердито спросил Сэм.

– Ты это видел?

– Что – это?

Эви ткнула пальцем через арку в пустое место.

– Ничего, – сказала она. – Ничего.

– Эй, я вроде нашел! – крикнул впереди Мемфис.

Он стоял перед старыми воротами, украшенными вызолоченными цветами – останки давно минувшей эпохи. Никакая ржавчина не могла скрыть их былой красоты. Мемфис и Сэм растащили створки против напора воды; петли протестующе завизжали, недовольные необходимостью снова работать после стольких лет сна.

– Ну, вот мы и на месте, – сказал Мемфис.

От фонариков было немного толка в царившей здесь густой, бархатной тьме, но в конце концов глаза немного привыкли к ней. Мемфис повел лучом по заброшенной станции, высвечивая, пусть хотя бы на мгновение, руины ее великолепия.

– Вот ведь дьявол, – выразился Сэм, закидывая голову, чтобы разглядеть высокий сводчатый потолок.

Витражное окно запеклось полувековыми напластованиями пыли. Почерневшая люстра опасно накренилась на полуоборванной цепи. Сэм обмел паутину с выщербленных клавиш рояля, тюкнул одну, но звучать она отказалась. Это было похоже на остатки кораблекрушения, только на суше. Внизу, на путях, возлежал гниющий остов самого первого в Нью-Йорке поезда метро.

– Осторожней на ступеньках, – предупредил Мемфис, спускаясь на нижнюю платформу.

Он сунул голову в вагон и возвестил:

– Тут ничего, кроме куч пыли.