Снова грязные улицы. Бакенбарды одеты в отличный костюм. Пальцы Вай-Мэй на рукоятке ножа. Она подбегает к нему, втыкает кинжал в грудь, потом еще и еще. Его синие глаза, удивленные, потрясенные… Кровь расползается по белой рубашке, бежит между пальцами. Он падает на мостовую, слышны полицейские свистки, крики…

– Убийство, убийство… – пробормотала Эви.

Сердце у нее колотилось заодно с сердцем девушки, которая помчалась прочь от толпы, вниз по ступенькам в подвал лавки Девлина, дальше, на станцию пневматической дороги… Она спряталась в стоящем на приколе вагоне, схоронилась под бархатным диваном, уснула… Во сне ее преследовал стук молотков: кто-то работал рядом. Вай-Мэй открыла глаза только раз – чтобы увидеть, как меркнет свет, сменяясь кромешной тьмой, но сделать все равно ничего не могла, потому что была слаба и хотела только спать, спать, спать…

Пробуждение. Гложущий опиумный голод. Эви чуть не задохнулась, пока Вай-Мэй рвало желчью. Потом она выбралась из вагона и обнаружила, что тоннель заложен кирпичом. Кругом царила полная тьма. В отчаянии Вай-Мэй колотила кулачками по стене – все безнадежно. Она соскользнула по стене на пол. Воздуху становилось все меньше, голову сдавило, как обручем. Вон… Больше она ничего не хотела: вон из этой каменной могилы. А единственным способом вырваться, скрыться была мечта…

Эви разорвала связь и рухнула в грязь на колени, хватая ртом воздух.

– Эвил, ты в порядке? – Тэта по доброте душевной отвесила ей пару крепких оплеух.

– Эй! Прекрати, а? – Эви попыталась от нее уползти.

– Мне показалось, ты задыхаешься.

– Да я… просто… дышать пытаюсь, – Эви пару раз вдохнула полной грудью, хотя и с большим трудом. – Она пришла сюда спрятаться, – сообщила она, все еще тяжело дыша. – Но именно в этот день станцию замуровали. Пока она спала в вагоне, они заложили тоннель кирпичом. Похоронили ее живой, короче.

– Какой ужасный способ умереть, – сказал Сэм. – В полном одиночестве.

Все умолкли, придавленные кошмаром и невыразимой грустью этой смерти.

– Ты что-нибудь узнала насчет того, как нам избавиться от этой дамочки и от ее призрачного ревю? – спросила наконец Тэта.

Эви схватилась рукой за шею, чтобы как-то утихомирить пустившийся вскачь пульс.

– Точно сказать не могу, но было у меня такое чувство там, внутри… Жуткое это место. Оно-то ее тут и держит, я думаю. Она не может обрести покой. Надо унести отсюда ее кости. Надо о ней позаботиться…

– Правильные похороны, – кивнул Мемфис.

– Отлично. Устроим ей проводы, – сказал Сэм. – Где будем хоронить?

– Тут церковь Троицы недалеко. C кладбищем, – подсказал Мемфис. – Это святая земля.