От мысли о том, что Ласка была в браслете такого же действия, который включался по нажатию кнопки ее отцом, захотелось заплакать, и события того дня в университете заполонили ее ум.

Постепенно Сет с Тэм прониклись ее настроением и оставили свои шутки.

– Эй, – сказала Тэм. – Держись. Мы все решим.

– Ну да, – голос Сета звучал не так уверенно, несмотря на все его размышления о надежде. – Это временная ситуация.

– Как она? – спросила Гретил и удивилась, насколько же тихо звучал ее голос.

Удаленная тоже это заметила. Ее голос утратил былую дерзость:

– Она отдыхает. Углубилась в себя.

Затем, через некоторое время:

– Хочешь с ней поговорить?

– А можно? – от этой мысли у нее бешено забилось сердце.

– Секундочку, – Гретил заметила, как дрогнул голос Удаленной. Когда она закончила говорить, звук отсекся исключительно идеально на последнем слоге, четко обрезав звуковую волну без шипения открытого микрофона, когда алгоритм дуплексной передачи звука убеждался, что сентиментальный человек действительно закончил говорить, а не выдерживает паузу, считая ворон. Когда ты общаешься с кем-то, размещенным на компьютере, метаданные становятся данными. Она подумала, как звучит разговор между Удаленной и Локальной, потом поняла, что им нет нужды обмениваться звуками, а через миг сообразила, что пытается отвлечь себя от того, что сейчас будет говорить с…

– Хорошо, включай, – голос звучал очень пискляво.

– Эй подруга! – сказал Сет. – Как там в тюряге?

Тэм стукнула его. Он охнул, а Ласка сказала:

– Сет, ты такой осел.

– Но ты должна признать, что я очень милый негодяй.

– Да, признаю, – ее голос дрожал.

– Ты там держишься, дорогая? – спросила Тэм.

– Мне… э… – пауза, частое дыхание. – Мне очень страшно. Я совершенно не понимаю, как вы сможете меня отсюда вытащить.

– Мы сможем, – Гретил удивила саму себя.