Надя издала нетерпеливый звук.

– Отлет через семь минут. Нам нужно бежать.

Они побежали, Стэн покачивался на ее бедре. Ласка схватила под мышку второго ребенка и помчалась вслед за ней. Сет и Тэм беспомощно переглянулись и бросились следом.

Затем побежали Гретил и Лимпопо.

– Может, посмотреть, не нужно ли забрать что-то еще из жилища?

Гретил развернулась, как будто в заторможенном сне, бросилась обратно в юрту и начала собирать поклажу, разбрасывая в спешке вещи. Там было три одеяла: два маленьких и одно большое. Два маленьких пахли мальчиками, большое – Лаской. Она сложила их и взяла в руки. Плюшевая мышка Джейкоба выпала из одеяла. Они подняла ее за изношенную, изгрызенную лапу. Мышка смотрела на нее своими глазами-бусинками, когда она засовывала ее обратно в одеяла.

– Можно уложить это вместе с моими вещами, – сказала Лимпопо.

Они пошли быстрым шагом к тюрьме. Лимпопо отвлекалась и спотыкалась при ходьбе, одновременно разговаривая через свой интерфейс и набирая текст. Иногда она просила Итакдалее отправить сообщение. Когда они добрались до раскинувшегося у ворот тюрьмы лагеря, все были охвачены паникой. Люди бежали то в тюрьму, то из тюрьмы, увешанные тяжелыми тюками. Плакали дети, однако помимо этого было не так уж и шумно. Сдавленные, тихие голоса, многие из которых звучали с теми странными тонами, которые предназначались для интерфейсных микрофонов, а не для человеческих ушей.

– Все, надо уходить внутрь, – сказала Лимпопо.

Гретил услышала рокот вертолета, доносившийся издалека, как будто легким ветерком, а потом начал отдаляться и стихать. Она остановилась и закрыла лицо руками. На этот раз сдержать рыданий не получилось. Лимпопо взяла ее под руку, прошептала, что все будет хорошо и ее семья в безопасности. А сейчас нужно было идти.

Гретил позволила повести себя. Ее сознание раскололось на части: одна часть была преисполнена горя и угрызений совести. Другая часть, та, которая приняла решение остаться, пыталась быстро просчитать стратегию и тактику дальнейших действий. Надя сказала, что те силы, которые появятся здесь с минуты на минуту, не будут делать из них мучеников. Они придут, чтобы показать, что противодействуют преступности, а не начинают войну. Не сражаться за существование общества, которому скоро придет конец.

У ушельцев было то, чего не было у дефолтного мира: за исключением небольшого количества детей, каждый ушелец когда-то был жителем дефолтного мира. Практически никто в дефолтном мире и никто из тех, к чьему мнению прислушивались дефолтные люди, никогда никуда не уходил. Гретил поняла, что довольно просто представлять ту или иную ситуацию с точки зрения дефолтного человека.